http://www.regnum.ru/news/polit/1599411.html
Идея ликвидации национальных автономий постепенно переходит в разряд навязчивых. Впервые озвученная Жириновским в 2001-м, она была достаточно быстро подхвачена властями: проходившее в 2003-2007-м укрупнение регионов де факто свелось к ликвидации семи национальных образований, по "железной" логике "вертикали" - наиболее "безобидных". Де факто, кампания стала вершиной тактики "накажем лояльных, поощрим буйных". С тех пор концепция искоренения автономий стала идеей-фикс в "национально-мыслящих" кругах, а не так давно её озвучил Михаил Прохоров, выступивший с идеей ликвидации "деления страны по национальному признаку" и создания "10-15 самодостаточных образований". Аргументы сторонников деавтономизации общеизвестны. Во-первых, по их мнению, статус автономии сам по себе наделяет "колоссальными привилегиями", и русские области подвергаются конституционно закреплённому апартеиду. Во-вторых, наличие автономных образований - безусловная предпосылка к сепаратизму и распаду страны.
Всё это подкрепляется "историческими экскурсами". "Россия ВСЕГДА была унитарным государством"."Да, Россия была империей, но в царской России никогда не было деления территории по национальному признаку. В России были губернии, уезды, но никогда не было национальных республик. Национальные республики появились после революции и явились следствием провозглашения права нации на самоопределение, вплоть до отделения от бывшей империи". То, что наличие деления по национальному признаку было причиной распада СССР, не подвергается сомнению.
Начнём с конца. Отечественный национализм прочно стоит на основаниях невежества, и невежества в отношении национальной истории в особенности. В реальности Россия НИКОГДА не была унитарным государством - более того, на протяжении большей части своей истории империя демонстрировала образец своеобразного "монархического федерализма". Примеры Царства Польского и Финляндии, не имевшей с Петербургом даже договора о взаимной выдаче преступников, общеизвестны. Однако на самом деле круг автономных и полуавтономных образований был шире. Так, почти весь XIX век в среде российских юристов шла примечательная дискуссия по поводу Прибалтики - местные правоведы настаивали, что в остзейских губерниях могли иметь силу только законы, специально для них изданные. Де-факто, местные немцы отстаивали сложившуюся практику - законодательство окрестностей Риги и Ревеля было связано с "русским"... практически никак. Собственную структуру имело и местное самоуправление. Изначально весьма широкая автономия существовала и в присоединённой в 1812-м Молдавии. Что касается Украины, то, хотя Гетманщина как таковая была ликвидирована ещё Екатериной, местные законы (Литовский статут) продолжали действовать до 1840-го, как, впрочем, и в Белоруссии. На востоке автономными были Бухарское и Хивинское ханства, Урянхайский край (Тува).
Общую практику в отношении инородческого населения проще всего проиллюстрировать на примере военно-народного управления на Кавказе и в Туркмении. Её основные принципы выглядели так. "1) туземное население управляется не по законам империи, а по "народным обычаям и особым постановлениям"; 2) суд над туземцами принадлежит местным "народным судам" и отправляется под надзором местной военной власти не по законам империи, "а по адату, в некоторых случаях - по шариату и по особым постановлениям".
На уровне административно-территориального деления подобные схемы отражались в сосуществовании двух типов территориальных единиц. В России не было однородной чисто губернской системы - наряду с губерниями существовали "округа", "области" и "края", где законодательство и структура управления всегда строились с учётом местного "колорита". При этом во главе военной администрации зачастую оказывались офицеры местного происхождения.
Иными словами, имперские администраторы в некоторых отношениях были намного более "общечеловеками" и "толерастами", чем современные носители этих определений. Евразийский колосс, почти не имевший шансов возникнуть, исходя из "объективных" предпосылок, во многом вырос из-за соблюдения негласного, но стабильно проводимого в жизнь принципа "платите налоги и живите, как хотите". Империя не была идеальной - но чаще всего умела быть наименьшим из зол по сравнению с конкурентами.
Устойчивый дрейф от традиционной парадигмы в сторону унитаризма и добровольно-принудительной русификации начался лишь во второй трети XIX века, достигнув своего максимума в царствование Александра III и раннего (до 1905-го) Николая II. Однако, во-первых, это была всего лишь тень тогдашнего европейского мейнстрима - стеная об участи поляков, те же французы безжалостно преследовали на своей территории проявления даже совершенно безобидных национальных идентичностей вроде бретонской. Во-вторых, попытки превратить империю в национальное государство фактически обернулись ростом сепаратизма - даже там, где о нём давно забыли. Вопреки мифу, волна "отделенцев" захлестнула старую Россию не после октября 1917-го. Распад государства начался почти сразу после февральской революции.
При этом коллапс 1917-го самим фактом своего существования опровергает идею о том, что автономизм есть предпосылка к сепаратизму. Так, в первых рядах "беглецов" оказалась Украина, где последние остатки "самодеятельности" были ликвидированы почти за 80 лет до февраля 1917-го. Это особенно показательно на фоне того, что столетие назад украинцы сохраняли лояльность в 1812-м, когда крах империи тоже казался неизбежным.
И это мировая практика. Территории отлагаются или не отлагаются вполне независимо от того, существовала ли там автономия или нет. Так, Косово было лишено своего статуса в 1989-м - и это отнюдь не помогло его сохранению в составе Югославии. Иными словами, любая "смена вывески" не отменяет существования нации.
Теперь посмотрим на нашу реальность. Вопреки мифу, единственное конституционное отличие автономии от стандартной области - это возможность введения местного языка как второго государственного. Все остальные "опции" являются либо "декоративными" (например, то, что в приложении к области именуется уставом, в приложении к автономии именуется конституцией), либо это продукт сложных и неоднозначных отношений Кремля и региона, не имеющих к его формальному статусу никакого отношения. Финансирование Чечни, безусловно, избыточно - однако от того, что республику переименуют в Грозненскую область, оно не уменьшится ни на рубль.
Таким образом, искоренение автономий в переводе на русский означает две вещи - смену вывесок и запрет на использование местного языка как второго государственного. Иными словами, это бессмысленный "зажим", который ничего не даст в плане сохранения целостности страны, зато практически осчастливит сепаратистов. И не только - в ХХI веке стандартная имперская практика, предполагающая, что национальные меньшинства имеют некие элементарные права (такие, как возможность прочитать официальный документ на родном языке), стала общераспространённой. В итоге принцип "наименьшего из зол" будет работать против нас, генерируя прозападные настроения в среде национальных меньшинств и превращая любой интеграционный проект с участием Москвы в удобный повод для запугивания грядущим удушением национальных прав интегрируемых. Между тем, реинтеграция постсоветского пространства - это не блажь Кремля, а суровая необходимость.
Что касается "прохоровской" идеи "растворить" автономии, укрупнив регионы, то она выглядит как диверсия и анекдот одновременно. Попробуем "укрупнить" Северный Кавказ. Что, собственно, намерен сделать автор проекта? Создать из бывших автономий монстра от Дагестана до Карачаево-Черкессии? Между тем, "мультинациональные" автономии и без того регулярно генерируют головную боль для федералов из-за хронических дрязг по поводу этнического баланса во властных структурах. При этом самой многочисленной этнической группой на Северном Кавказе являются чеченцы.
Второй вариант - присоединить Ставрополье к Чечне, Ингушетии и Дагестану. Третий - идти в деле укрупнения до конца и присоединить к конгломерату автономий разом Краснодар и Ставрополье. Межэтнические дрязги в обоих случаях возводятся в квадрат. Иными словами, бьющая ключом национальная мысль порождает феномены, в приложении к которым вопрос "глупость или измена" не вполне тривиален. Национальная мысль, как известно, настойчиво требует создания русской республики - очевидно, для того, чтобы сделать русский язык вторым государственным. Интересно, какой планируется сделать первым?
Иными словами, сторонники повальной "губернизации" предлагают идею а) практически бессмысленную б) несущую впечатляющие издержки, которые при неблагоприятном развитии событий могут оказаться фатальными.
Евгений Пожидаев