http://piter.anarhist.org/krap1rasov.htmРясов Анатолий, г.Москва, аспирант Института стран Азии и Африки при МГУ.
Философия анархо-коммунизма П.А.Кропоткина и концепция ливийского народовластия М.Каддафи. Возможность использования анархических идей с целью легитимации собственной власти.
В настоящее время, когда вам приходится иметь дело с одним из социалистов новой школы, вы совершенно не знаете, говорите ли вы с господином вроде жандармского полковника или с настоящим убежденным социалистом.
Петр Кропоткин
Общеизвестно, что философское наследие трудов П.А.Кропоткина исчисляется десятками работ, которые повлияли на мировоззрение сотен мыслителей, писателей, общественных деятелей. Но, на мой взгляд, мало внимания уделялось сопоставлению воззрений этого теоретика анархизма с политическими концепциями харизматических лидеров некоторых стран, использующих идеи социального равенства и свободы личности в целях легитимации собственных авторитарных режимов. В данном случае речь пойдет о лидере Ливийской Джамахирии – полковнике Муаммаре Каддафи.
После свержения королевского режима в 1969г. лидер ливийской революции сначала пытался воплотить в жизнь идеи «Национальной хартии» египетского президента Г.А.Насера. Однако через некоторое время он убедился, что они не подходят к ливийским условиям. И тогда Каддафи на основе так называемой «Третьей мировой теории» начал разрабатывать собственную концепцию «прямого народовластия», опиравшуюся на племенной менталитет бедуинов и выдвинутую в качестве новой модели общественного устройства, альтернативной государству. Одновременно с этим Каддафи начал досконально изучать труды виднейших теоретиков и философов. Ливийский лидер обратился в том числе и к наследию русских революционных радикалов, в первую очередь – М.А.Бакунина, П.А.Кропоткина, В.И.Ленина. Толчком к этому послужил набор работ В.И.Ленина, переведенных на арабский язык и направленных посольством СССР в Ливии в канцелярию ливийского лидера в качестве подарка по случаю столетия со дня рождения вождя мирового пролетариата. Одновременно для Каддафи в Лондоне были выполнены переводы на арабский основных трудов русских теоретиков анархизма М.А.Бакунина и П.А.Кропоткина, с которыми Ленин вел полемику. К 1975 году Каддафи прочел эти работы.
В этой связи возникает желание сопоставить взгляды Каддафи с воззрениями Кропоткина. Конечно, сопоставление «Третьей мировой теории» с философией анархо-коммунизма во многом условно. Условно потому, что один небольшой труд, которым является «Зеленая книга» Каддафи, не сравним по своим масштабам с многотомными сочинениями П.А.Кропоткина, развернутыми, всесторонними и глубокими. Но этот анализ поможет выявить, какие именно идеи Каддафи совпадают со взглядами русского философа.
В первую очередь хотелось бы рассмотреть отношение к институту государства. Кропоткин жестко критикует власть и правящее меньшинство. «Все, что нужно для производства, - земля, угольные копи, машины, пути сообщения, пищевые продукты, дома, воспитание, знание, - все было захвачено в свою пользу небольшой горстью людей…»[1]. Каддафи, как и анархисты, отрицает все существующие в мире политические системы, называя их «порождением борьбы за власть между орудиями правления»[2]. Ливийский лидер подчеркивает, что победителем в этой борьбе «всегда выходит орудие правления - отдельная личность, группа людей, партия, класс, побежденным же всегда оказывается народ...»[3]. Отвергая политические системы, Каддафи закономерно приходит к выводу, что «государство - это искусственное политическое, экономическое, а иногда и военное устройство, никак не связанное с понятием человечества и не имеющее к нему никакого отношения»[4]. Эта цитата как будто бы перекликается с работой П.А.Кропоткина «Государство, его роль в истории»[5], где автор подробно излагает свои мысли о государстве как о некой искусственной, возникшей на определенном историческом периоде надстройке над обществом.
Критика парламентаризма и представительской демократии является закономерным продолжением отрицания института государства. «Парламенты стали узаконенным барьером, мешающим народу осуществлять свою власть, отстранившим массы от участия в политике и монополизировавшим их власть»[6], - пишет Каддафи. Оценивая парламентаризм, как атрибут власти господствующего меньшинства, он выдвигает лозунг «Никакого представительства от имени народа!» и считает, что «власть должна полностью принадлежать народу»[7]. Ливийский лидер отрицает и выборы, считая, что при выборах «наблюдается отказ от власти в пользу избранного лица, которое возносится над избравшими его людьми»[8]. Кропоткин также считает, что «когда народу приходится подавать голоса за всяких пройдох, добивающихся чести быть его представителями и претендующих на то, что они все знают, все сделают и все устроят, он, конечно, делает ошибку за ошибкою»[9], а «представительское правление просто послужило буржуазии для того, чтобы воздвигнуть плотину против захватов королевской власти – не давая вместе с тем свободы народу»[10]. То есть Каддафи снова фактически дублирует выводы Кропоткина.
Наемный труд является атрибутом капиталистического общества, и он также подвергается жесткой критике. «Наемный труд есть результат присвоения земли и орудий производства несколькими лицами. Он был необходимым условием развития капиталистического общества и должен умереть вместе с ним…»[11], а «право на труд – это право оставаться всегда наемным рабом и эксплуатируемым завтрашним буржуа…»[12] - пишет Кропоткин. Эту мысль по существу повторяет Каддафи: «Наемные работники, как бы ни велик был их заработок, - это те же рабы. Наемный работник находится в полурабской (здесь хочется вспомнить бакунинский термин «полурабы» – А.Р.) зависимости от нанявшего его хозяина»[13]. Он резко критикует марксизм за то, что при отрицании капиталистического наемного труда практикуется «социалистический» наемный труд, когда работодателем является государство. Каддафи считает, что в основе рабства наемного работника – «работа, за которую он получает плату от работодателя, независимо от того, является ли работодателем частное лицо или государство»[14]. И снова налицо сходство с кропоткинским взглядом на марксизм: «анархисты... отрицают возможность разрешить задачу при помощи государственного капитализма, т.е. захвата государством всего общественного производства или же его главных отраслей».[15] Сходятся мнения и во взгляде на принцип заработной платы: «рабочие не могут купить на свою заработную плату того, что они произвели, раз им приходится, покупая товар, платить и ренту, и прибыль, и проценты капиталисту и банкиру»[16], - пишет Кропоткин. Каддафи также указывает на то, что работник не имеет возможности пользоваться тем, что производит, а получает взамен этого заработную плату, поэтому «окончательное решение проблемы заключается в отмене заработной платы и освобождении человека от ее оков, возвращение к естественным правилам, определяющим эти отношения до появления классов, разных форм правления и законодательства, созданных человеком»[17]. Взамен системы заработных плат Каддафи выдвигает лозунг «Партнеры, а не наемные работники», во многом сопоставимый с бакунинско-кропоткинской концепцией кооперации.
И Кропоткин, и Каддафи считают, что для освобождения народа необходимо уничтожение государства путем социальной революции. Отношение к революции еще один пункт, по которому их взгляды совпадают. Тема социальной революции – одна из наиболее важных в философии анархизма. По Кропоткину революция есть эпоха прогресса, она является неизбежным элементом эволюции, задающим новый вектор развития, революция призвана уничтожить государство и принести ему на смену местное самоуправление. Но помимо социальной функции революция по Кропоткину, несомненно, несет и этическое содержание: «Зарождаясь в уме отдельного человека, идея справедливости должна стать социальной идеей, вдохновляющей революцию… Революция… дает возможность справедливости, неясно сознанной раньше, проявиться во всей чистоте и полноте своей основной мысли»[18]. Подобные призывы Каддафи широко известны. Его формулировки, правда, куда более расплывчаты и зачастую примитивны, однако справедливая, этическая направленность революционных преобразований так же бесспорна. Например, он считает, что «революция - это коренное изменение, которое осуществляется непосредственно массами с целью разрушения несправедливых общественных, экономических и политических отношений и установления вместо них справедливых гуманных отношений»[19].
После свершения социальной революции, в ситуации, когда «с государством должно погибнуть все, что называется юридическим правом, всякое устройство сверху вниз путем законодательства и правительства»[20], особое место занимает вопрос закона в новом обществе. По Кропоткину «закон государства всегда имел… целью лишить широкие массы народа большей части плодов его труда в пользу некоторых привилегированных»[21]. И Каддафи, разумеется, считает, что «неправомерно и недемократично поручать выработку Закона общества комитету или парламенту. Столь же неправомерно и недемократично допустить, чтобы Закон общества изменялся отдельными лицами, комитетами или парламентами»[22]. Он пишет, что «закон диктаторских орудий подменил собой естественный закон. Закон, созданный человеком, заменил естественный закон, критерии сместились»[23]. Считая это неверным, Каддафи приходит к выводу, что «единственно правильным законом любого общества являются обычай и религия или и то, и другое вместе»[24], ведь «обычай есть выражение естественной жизни народов»[25]. Во взглядах на религию мнения Каддафи и Кропоткина безусловно разнятся (даже если принять во внимание серьезные расхождения воззрений ливийского лидера с традиционными исламскими догмами и неоднозначное отношение русского философа к религиозным общинам), однако обычай как закон общества (наряду, правда, со свободными соглашениями) весьма импонировал Кропоткину: «Мы представляем себе общество в виде организма, в котором отношения между отдельными его членами определяются не законами, наследием исторического гнета и прошлого варварства, …а взаимными соглашениями, свободно состоявшимися, равно как и привычками и обычаями, так же свободно признанными. Эти обычаи, однако, не должны застывать в своих формах и превращаться в нечто незыблемое под влиянием законов или суеверий. Они должны постоянно развиваться, применяясь к новым требованиям жизни...»[26]
В качестве альтернативы государству и Кропоткин, и Каддафи предлагают федеративный принцип организации общества. Кропоткин выдвигает идею анархического коммунизма, когда все общество состоит из свободных союзов, которые взаимодействуют между собой посредством свободных соглашений, установленных «непосредственно, помимо всякого вмешательства центрального правительства, без законов, созданных для различных обществ»[27]. «Больше того. Мы также считаем, что если не нужно центральное правительство, чтобы приказывать свободным общинам, если национальное правительство уничтожается, и единство страны достигается с помощью свободной федерации общин, в таком случае таким же лишним и вредным является и центральное городское управление... Федеративный принцип, т.е. вольное объединение кварталов, промышленных союзов потребления и обмена и т.д., вполне достаточен, чтобы установить внутри общины согласие между производителями, потребителями и другими группами граждан»[28].
Каддафи также предлагает организацию общества на федеративной основе – Джамахирии (власти масс): «весь народ делится на множество небольших групп, называемых первичными народными собраниями... Каждое народное собрание избирает народный комитет, состоящий из нескольких членов... Всеобщее народное собрание избирает народный комитет, называемый Высшим народным комитетом, который составляют все секретари отраслевых высших народных комитетов»[29]. Надо также отметить, что помимо этой сложной системы народных комитетов Каддафи предлагает систему народных конгрессов снизу доверху: от первичных на местах до Всеобщего народного конгресса в центре.
Из сказанного видно, что, в воззрениях на организацию общества в идеях Каддафи и Кропоткина есть существенное отличие: ливийский лидер предлагает объединение всего народа в некие организации, называемые комитетами и конгрессами, в которых (несмотря на то, что они достаточно логично ложатся на ливийскую племенную структуру и не уничтожают полностью родовую организацию на местах) так или иначе, сохраняется выборная система, хотя сам ливийский лидер, кстати, считает её несправедливой. В соответствии с «Зеленой книгой» Всеобщий народный конгресс не является законодательным органом, на нем лишь обсуждаются решения местных народных собраний, что ставит под вопрос целесообразность существования самого Всеобщего народного конгресса. Более того, абсолютно непонятна необходимость существования Высшего народного комитета и отраслевых высших народных комитетов, если они не меняют решения местных народных комитетов. Согласно «Третьей мировой теории», их задачей «является контроль за исполнением решений первичных народных собраний»[30]. Каддафи, правда, отрицая представительство, говорит, что народ таким образом контролирует сам себя, но и здесь с ним вряд ли можно согласиться, ведь секретари высших народных комитетов все-таки являются представителями народа, своеобразным меньшинством, контролирующей властью. Кропоткин говорит о союзе общин, считая, что любые общественные организации так или иначе нарушают свободу индивидов под видом контроля, ливийский лидер же видит необходимость в такого рода «контроле», и в этом «третья теория» Каддафи уже во многом схожа с ленинской идеей власти советов, но она также сопоставима и с децентрализованной системой так называемых «вольных советов» украинского анархиста Н.И.Махно, не отказывавшегося и от системы революционных военных советов, своеобразной «контролирующей» ветви власти, также как и Каддафи наряду с народными конгрессами и комитетами ввел структуру «революционных комитетов». Так или иначе, в систему народных комитетов Каддафи вкладывает видоизмененную форму государственной власти, что само по себе симптоматично.
«Третья мировая теория» Каддафи, несмотря на постоянную пропаганду своей универсальности, безусловно, в первую очередь рассчитана на потребление внутри Ливии – страны, имеющей свою этносоциальную специфику. И под это «специфическое» Каддафи попытался подвести собственные теоретические разработки, чтобы они соответствовали ливийскому укладу жизни и были восприняты простыми ливийцами. «Зеленая книга» была написана с учетом соответствующей эрудиции и политической культуры бедуинов, поэтому излишне примитивизировать ее не стоит. Система народовластия, выдвинутая в качестве альтернативы государству, на самом деле, представляла собой популистский набор неких постулатов из свода политической мифологии, где были переименованы вывески традиционных форм правления, имевшие целью легитимацию новой власти. Однако на язык бедуинов «теория» переводилась, как обещание не трогать их вековых обычаев. Из приведенного выше краткого анализа можно сделать вывод, что, разрабатывая свою концепцию народовластия, большей своей частью в несколько упрощенной, а порой даже вульгаризированной форме дублирующую идеи других политических теорий, в том числе концепцию анархо-коммунизма Кропоткина, Каддафи избрал в качестве основы непредставительную форму демократии, позволившую ему десятилетиями находиться у власти без ротации и преемственности, при этом сохраняя собственную харизму в глазах местного населения. Свою идеологию Каддафи представляет как нечто универсальное, почти уникальное, разумеется, не сопоставляя ее с другими концепциями (тем более с анархизмом), и прямо называя ее «третьей мировой теорией» - альтернативой либерализму и марксизму. В данной ситуации особый смысл приобретает вопрос – насколько концепция анархизма «защищена» от использования ее элементов в целях легитимации власти, с логично следующей вульгаризацией этой теории, низведением ее до уровня обыденного сознания, до языка лозунгов и плакатов и превращения ее в очередной политический миф, наподобие либерального или большевистского.
--------------------------------------------------------------------------------
[1] Кропоткин П.А. Хлеб и воля. Современная наука и анархия. Москва, Правда, 1990, с.28.
[2] Каддафи М. Зеленая книга. Триполи: Всемирный центр изучения и исследования «Зеленой книги», 1987, с.5-6.
[3] Там же
[4] Каддафи М. Зеленая книга, c.115.
[5] Кропоткин П.А. Государство, его роль в истории. Сб. Анархизм. М.:Гос. публ. ист. б-ка России, 1999.
[6] Каддафи М. Зеленая книга, с.11-12.
[7] Там же, с.13-15.
[8] Джамахирийский словарь терминов к «Третьей мировой теории», Триполи: Всемирный центр изучения и исследования "Зелёной книги”, б.г., с.21.
[9] Кропоткин П.А. Хлеб и воля. С.103
[10] Там же, с. 172
[11] Там же, с.48
[12] Там же, с.46
[13] Каддафи М. Зеленая книга, с.73.
[14] Там же, с.73.
[15] Кропоткин П.А. Современная наука и анархия, с. 327
[16] Кропоткин П.А. Хлеб и воля, с.193.
[17] Каддафи М. Зеленая книга, с. 75.
[18] Кропоткин П.А. Этика. Москва, Издательство политической литературы, 1991, с.212-213.
[19] Джамахирийский словарь терминов к «Третьей мировой теории», с.158.
[20] Бакунин М.А. Государственность и анархия - Сб. М.А.Бакунин. Философия. Социология. Политика. М: Правда, 1989,с.524-525.
[21] Кропоткин П.А. Современная наука и анархия, с.517.
[22] Каддафи М. Зеленая книга, с.51.
[23] Каддафи М. Зеленая книга, с.52.
[24] Джамахирийский словарь терминов к "Третьей мировой теории”. с.71.
[25] Каддафи М. Зеленая книга, с.55.
[26] Кропоткин П.А. Современная наука и анархия, с.287.
[27] Кропоткин П.А. Хлеб и воля. М.: Правда, 1990, с. 144.
[28] Современная наука и анархия, с 318.
[29] Джамахирийский словарь терминов к "Третьей мировой теории”, Триполи: Всемирный центр изучения и исследования "Зелёной книги”, б.г., с.105-106.
[30] Там же.
|
