http://www.vedomosti.ru/opinion/news/13094851/politicheskie_igly_i_grabli?fb_action_ids=538248616221549&fb_action_types=og.recommends&fb_source=other_multiline
Каждая попытка что-то здесь реформировать оборачивается подлинной «войной за государство»
Александр Рубцов  Vedomosti.ru
14.06.2013
Требуют улучшить не условия, а именно сами показатели – будто цифры (не на бумаге) можно улучшить
Модернизация
Эта публикация основана на статье «Метафизика власти: Политические «иглы» и «грабли» » из газеты «Ведомости» от 14.06.2013, №103 (3365).
В последние дни сразу несколько выступающих с идеологическими претензиями от власти вдруг вновь реанимировали, казалось бы, вовсе похороненную тему «снятия с нефтяной иглы», «смены экономической модели» и т. п. Видимых причин как минимум две.
Во-первых, прошло тревожное совещание на высшем уровне: политическое руководство (президент) потребовало от технического руководства (правительство) предотвратить расшатывание стабильности. А для этого необходимо обеспечить вовсе не те экономические показатели, какие обещает правительство, уже собравшее для завышения ожиданий последние ресурсы и натянувшее все, что еще хоть как-то натягивается без прогнозного фанатизма и откровенного надувательства.
Во-вторых, на этих днях стряслось главное политическое событие — съезд народного фронта. У каждого уважающего себя фронта должна быть линия, но предначертать ее там без повторов и плагиата просто некому. Поэтому обойтись без «новой индустриализации» не получается, хотя в сложившемся идеологическом контексте это крайне неловко.
Перед водворением Дмитрия Медведева на местоблюстительство тему «смены вектора» раскручивали как главную. За всем этим маячила тень невидимого «плана Путина», однако именно при Медведеве слова «модернизация», «инновации» и проч. приобрели особую трескучесть, став его фирменным знаком. К моменту обратной рокировки все уже забыли, что «смена вектора» — тема не новая, поэтому получилось бы, что вернувшийся Путин оказывается последователем модернизационно-инновационных планов Медведева, что недопустимо по личным и политическим мотивам, даже если без модернизации страна сначала закиснет, а потом и вовсе сгниет.
Кроме того, педалировать ту же тему было бы крайне трудно при вопиющем отсутствии результатов, при усиливающейся зависимости от сырьевого экспорта и при скандальной неэффективности запущенных при Медведеве проектов — флагманов буксующей модернизации. Причем «Сколково» или «Роснано» лишь на слуху и на поверхности, хотя большим фиаско курса является, например, провал с заряженными на новые производства «особыми экономическими зонами», т. е. с попытками более системных решений.
Однако ситуация меняется: к стенке припирает сама экономика, причем уже не сценарными расчетами, а оперативными данными, например, по сокрушительной динамике рентабельности отечественного производства в несырьевом секторе, да и в сырьевом тоже. Несколько лет назад эксперты заговорили о том, что при такой динамике российскую экономику не спасут и $200 за баррель. Мрачные предсказания начинают сбываться, хотя пока лишь отголосками. Под вопросом уже не только предвыборные обещания, но и статус-кво — и это при перегретых ожиданиях и политике, построенной по принципу плотины: не дай бог где-то дырка! На какое-то время найти очередного субъекта отпущения можно, но политическая передышка будет короткой, а главное — бессмысленной: довольно скоро ответственность все равно придется брать на себя, причем в условиях худших, чем сейчас, возможно — намного. Об этом тоже уже говорилось: стратегии в таких условиях необходимо строить, исходя не из средневзвешенных оценок, а от сценариев наихудших, хотя и маловероятных, но чреватых «неприемлемым ущербом». Судя по действиям власти, там уже ощущают первые толчки приближающегося «социотрясения» (Борис Грушин).
Все уже обратили внимание на приказной характер поручений. Требуют улучшить не условия, а именно сами показатели, будто цифры (не на бумаге) можно улучшить, транслировав экономике приказ свыше. Последний, кому нечто подобное удавалось, был герой анекдота с наганом («Именем революции — встать!»). Когда-то, в других условиях, это было бы вопросом мобилизации, но эта экономика на такие стимулы уже не реагирует. Поэтому начинать пришлось бы с разработки системы мер, позволяющих остановить сползание экономики в деградирующую, а в итоге и вовсе обреченную сырьевую модель. Речь именно о разработке, потому что такого сколько-нибудь убедительного проекта нет (если бы он был, хватило бы указания разобраться с причинами провала в его реализации).
Пока ясно одно: «смену вектора» пытаются подать вновь, но уже без модернизационно-инновационной риторики, причем одновременно и как практическую задачу (обеспечение стабильности при ухудшении сырьевой конъюнктуры), и как идеологическую («новый» курс, но без лишней новизны). Не случаен и термин «новая модернизация». Нет беспочвенных (в этих условиях) претензий на инновационность, зато есть слово «новая», хотя суть этой «новизны» никому не известна и даже не обсуждается.
Но важнее то, что этот термин маскирует главную проблему — и, соответственно, главную задачу. Одно дело — провести или хотя бы начать еще одну индустриализацию, пусть она будет, например, «новой» (чтобы одновременно не выглядеть доиндустриальным обществом, но и не заикаться про инновации). И совсем другое — затевать реиндустриализацию в экономике, в которой деиндустриализация на марше и уже достигла критичного, запредельного уровня. В некотором смысле новая индустриализация и реиндустриализация — это две принципиально разные, если не диаметрально противоположные стратегии. Если огрубленно, то в первом случае вы будете с ходу искать ресурсы и запускать проекты в надежде на отдачу, экономическую и символическую, причем с сильным мультипликатором, тогда как во втором случае разговор начнется с выяснения того, что на корню губит производство, причем не только сырьевым проклятьем, но и институциональным, не только «голландской болезнью», но и недугами политическими. При заклиненных тормозах форсировать мотор просто опасно.
Если исходить из приоритетов реорганизации институциональной среды, то здесь проект «снятия с иглы» опять — и уже в который раз! — ударяет по лбу все теми же граблями, причем сразу дважды: и тем, что от экономики что-то требуют, не собираясь менять институты (самый свежий и либеральный из которых носит фамилию Титов), и тем, что никто так и не берет в голову опыт всех прежних провалов институциональных начинаний, затевавшихся еще на заре путинского правления. Все это уже было, и с каждым разом эта песнь звучит все более дико: вместо куплетов один и тот же припев, который, в свою очередь, каждый раз представляют запевом, исполняемым как бы впервые.
Острота коллизии в том, что система институтов в стране может быть только одна, тогда как институциональная среда для экономики самостоятельно производящей и для экономики перераспределения сырьевой ренты в корне различна, более того, фатально несовместима. Поэтому каждая попытка что-то здесь реформировать оборачивается подлинной «войной за государство» (что мы уже неоднократно наблюдали). И в этой войне институты сырьевой модели будут неизменно побеждать — ровно до тех пор, пока сырьевая модель не войдет в пике и несырьевая альтернатива не потребуется сразу, в рабочем состоянии и в объеме, достаточном, чтобы компенсировать потери от падения сырьевых продаж. То есть когда что-то реформировать и перезапускать будет уже поздно. (И это без учета новой проблемы — необратимости отставаний, уже и вовсе сжирающей ресурс времени, отпущенного на модернизацию!)
Выйти из этой коллизии теоретически можно, но для этого власти надо менять и главную опору, и философию социально значимых свобод и ограничений, и стиль политико-идеологического вмешательства, и сами представления о легитимности, о самом характере метафизических обоснований власти. Китайцы смогли в условиях идеологического диктата и политического зажима обеспечить качество регулирования и уровень экономических свобод, достаточные для превращения страны в мировую фабрику. У нас ничего подобного уже не выйдет, потому что вертикалью лишь символически руководят сверху, реально она управляется снизу, интересами даже не столько силовой олигархии, сколько интегральным интересом средней и низовой бюрократии, манипулирующей верхом почти незаметно, но оттого тем более технично и эффективно.
Интрига закручивается: что еще можно будет изобразить после еще одного вялого исполнения все того же запева? К тому же становящегося все более серым и невыразительным. Когда заговорит экономика, стенания про геев и верующих уже никто слушать не будет.
Автор — руководитель Центра исследований идеологических процессов Института философии РАН
Быстрый поиск: Дмитрий Медведев, Фонд развития Центра разработки и коммерциализации новых технологий (фонд Сколково), Роснано
Читайте далее: http://www.vedomosti.ru/opinion/news/13094851/politicheskie_igly_i_grabli#ixzz2WzmwYRKI