http://www.obzor.lt/news/n1013.html 
23 сентября занесено в исторический календарь Литвы как День памяти жертв геноцида евреев. Памятными мероприятиями, в которых участвуют чудом уцелевшие бывшие узники гетто, политики и руководители страны, члены еврейской общины и нынешние литовские школьники, местные и зарубежные гости, наша страна отмечает эту горестную дату, начиная с 1991 года, т.е. почти 20 лет.
В похожий сентябрьский день 1943 года началась ликвидация вильнюсского гетто, в которое за два года, начиная с сентября 1941 г., согнали около 40 тысяч человек. Многих узников уничтожили в вильнюсском предместье Паняряй, остальных вывезли за пределы Литвы, в фашистские концлагеря, где большинство из них тоже погибло.
Казалось бы, всё в этой трагической истории давно известно. Но не спешите с выводами: по сей день жизнь преподносит нам всё новые свидетельства о мужестве и героизме спасшихся и о трагической кончине тех, кому этого сделать не удалось. Среди самых последних открытий – личность майора Вермахта Карла Плагге, которого после знаменитого фильма Стивена Спилберга можно на полном основании называть «вильнюсским Шиндлером».
Об истории подвига майора Плагге и целой цепи последовавших за этим удивительных по своей духовной силе событий, продолжающихся по сей день, нам рассказала тоже весьма необычная собеседница.
Уроженка Вильнюса, доктор филологии Мария Круповес-Берг широко известна сегодня во всём мире как исполнительница еврейского, польского, литовского, русского, белорусского, караимского, украинского, армянского, испанского, немецкого, английского – всего просто не перечислить – народного фольклора и религиозных песнопений.
Мария родилась и выросла в польской семье. Школу в Вильнюсе заканчивала русскую, а музыкальную – по классу скрипки – литовскую. Затем годы учёбы в Вильнюсском университете и встреча в его стенах с настоящим Учителем – создателем кафедры славистики, профессором Валерием Николаевичем Чекмонасом. Именно он направил свою музыкально одарённую студентку в сторону глубокого изучения фольклора Вильнюсского края, а затем и шире – Великого Княжества Литовского. Дорога эта оказалась очень заманчивой и полной счастливых открытий. В итоге свою докторскую диссертацию Мария Круповес защищала самым необыкновенным образом – с гитарой в руках, в виде почти профессионального концерта с точными научными комментариями к каждому музыкальному произведению.
Сегодня Мария – признанный научный и музыкальный авторитет. Она читает лекции в университетах Литвы, Европы и США, выступает с концертами по всему миру, делает студийные записи, участвует в создании документальных фильмов. Вместе с мужем Даниэлем Бергом ныне живёт в США, но несколько раз в год обязательно приезжает в Литву, где и мы недавно и встретились.
А теперь - слово самой Марии Круповес-Берг:
- 5 лет назад мне довелось познакомиться с группой бывших узников Вильнюсского гетто, спасённых во время Холокоста немецким офицером Карлом Плагге. Он взял их из гетто на работу в маленький трудовой лагерь на улице Субачяус, где располагался небольшой заводик по ремонту военной техники. Сам Карл Плагге был по образованию инженером. Из-за слабого здоровья его не послали на фронт, а назначили комендантом этого маленького лагеря в звании майора.
Разумеется, Плагге попал в Литву вместе с немецкими войсками. Совсем молодым, неопытным человеком он вступил в национал-социалистическую партию, полагая, что это и есть лучшее будущее для Германии. Но с годами понял, что такие мысли были большой ошибкой. И вскоре доказал перемену в своем сознании на деле.
В декабре 1938 года у партнёра Плагге по бизнесу – немца, женой которого была еврейка, должен был родиться ребенок. После «Хрустальной ночи» (в ночь с 9 на 10 ноября 1938 года нацисты осуществили по всей Германии страшный еврейский погром, который вошел в историю под этим названием – Т.Я.) нацисты предложили этому человеку развестись с женой и немедленно вывезти её из Германии. Тот отказался. Тогда нацисты поставили условие Карлу Плагге: расстаться с этим партнером. Вместо этого Карл стал крёстным отцом родившегося вскоре мальчика, таким образом, защитив его. Тот ребёнок вырос, ему сейчас 70 лет, он живёт он в Мюнхене. А у самого Плагге, умершего в 1957 году, детей никогда не было, и этот крестник так и остался его единственным сыном.

«Другой» немец
Но вернемся в Литву времён Второй мировой войны. Чтобы попасть из гетто на ремонтный заводик, возглавляемый Плагге, надо было быть старше 16 лет и иметь какую-то рабочую квалификацию. Однако, вскоре узники заметили, что Плагге по поддельным документам берёт на работу и несовершеннолетних, и женщин, словом, что он «другой» немец. Он позволял им проносить пищу, за что в других местах расстреливали на месте. Я лично знаю человека по имени Шимке Малкес, мать которого Плагге отправил в больницу, что тоже неминуемо каралось расстрелом.
За несколько дней до прихода в Литву Советской Армии Плагге узнал, что всех узников его лагеря – примерно 1000 человек – либо депортируют, либо расстреляют. И он созвал общее собрание, на котором в присутствии других офицеров вермахта и их помощников открыто сказал узникам, что, мол, через несколько дней «о вас уже позаботится СС, вас переведут в другое место». Те, кто от пережитых страданий уже ничего не могли соображать, ещё переспрашивали, надо ли им взять с собой какие-то вещи? Плагге ещё раз чётко произнес: «Вам ничего не понадобится». Это было явным предупреждением о надвигавшейся трагедии. И поскольку Плагге закрывал глаза на многое из того, что происходило во вверенном ему лагере, узники успели заранее соорудить себе на его территории небольшие подземные укрытия – «малины». Услышав предупреждение Плагге, около 250 человек успели там спрятаться. Остальные то ли не поверили коменданту, то ли вообще уже были не в силах что-либо предпринять ради своего спасения.
Три дня и три ночи люди прятались в этих укрытиях. А когда под вечер стала слышна стрельба подходившей Советской Армии, те, кто был помоложе, стали прыгать вниз из заводских окон второго и третьего этажей. Я тоже лично знала одного из них – недавно умершего моего дорогого друга по имени Билл Бегелл, который выпрыгнул тогда из окна. Немецкие охранники должны были стрелять в беглецов, но не сделали этого. Почему - выяснилось гораздо позже, через много лет после войны, когда в 2000 году, нашли первые сведения о нынешнем «Праведнике народов мира», одетом в нацистскую форму, – майоре Карле Плагге. Он был удостоен этого высокого титула уже посмертно, в 2005 году.
И вот что выяснилось о дне освобождения узников через много лет после того рокового сентября 1943 года. Однажды к сыну спасённой в этом лагере женщины обратился человек, отец которого был ассистентом Плагге, обязанным нести охрану лагеря. Но он происходил из очень религиозной баварской семьи, отец даже не пустил мальчика в гитлерюгендт, но в армию его всё же забрали. И в день освобождения лагеря Плагге, по словам сына, другой охранник кричал его отцу: «Давай стрелять! Они же убегают!», на что тот стал всячески отговаривать сослуживца от подобных действий и таким образом спас еще несколько жизней. Вот какие невероятные факты стали открываться один за другим, когда эта история мало-помалу стала проявляться из глубины времени.
В результате благодаря майору Карлу Плагге - этому «вильнюсскому Шиндлеру» - спаслось две с половиной сотни узников гетто (или около трёхсот, как указывают другие источники – Т.Я.).

Долг платежом красен
Когда после войны начался Нюрнбергский процесс, рассматривавший и осудивший преступления нацизма, в 1946 году туда вызвали и Плагге, т.к. официально он был комендантом немецкого трудового лагеря. Об этом узнали спасённые им люди, находившиеся в тот момент в европейских лагерях для перемещённых лиц, и они по собственной инициативе явились в Нюрнберг, чтобы засвидетельствовать, что уцелели только благодаря майору Плагге.
После войны Карл Плагге жил с женой и матерью в Дармштадте - городе, где он родился и до войны закончил университет. Союзники в конце войны сравняли этот город с землёй, как и Дрезден. Семья Плагге страшно бедствовала. Узнав об этом, бывшие узники «вильнюсского Шиндлера» посылали ему продукты из своих американских пайков. Т.е. сразу после войны спаситель и спасённые им люди связи не потеряли и какое-то время её ещё поддерживали. Но потом их захлестнули другие заботы, многие бывшие узники перебрались за океан, в Израиль, другие страны Европы, где надо было вживаться в новую действительность, начинать новую жизнь, отдавая ей все свои силы и время. Наверняка, многим хотелось и просто вытеснить из своего сознания страшные испытания, пережитые годы войны – психологически это тоже вполне понятно. Словом, связь спасённых с Карлом Плагге надолго оборвалась…
И только через много лет, когда бывшие узники трудового лагеря на улице Субачяус постарели, и у них снова появилось свободное для размышлений время, они спохватились, что вовремя так и не поблагодарили толком своего спасителя. Его снова стали разыскивать, но нигде не могли найти никаких сведений о нём – даже имени бывшего коменданта толком никто из спасенных не знал или уже не помнил.
В конце концов, за дело взялся врач из Коннектикута Майкл Гуд, чьи отец и мать оба прошли вильнюсское гетто и уцелели. Отца спасла польская семья из Нямянчине, а мать была как раз из числа «евреев Плагге». И доктор Майкл вместе с ней предпринял невероятные усилия по поиску майора-спасителя.
Сначала связались с генеалогическими обществами в Аргентине, Германии, по всему миру – увы, безрезультатно. Немецкие же архивы для иностранцев были вообще надолго закрыты. В конце концов, то ли в Уругвае, то ли в Парагвае Майкл нашёл бывшего коммуниста и бизнесмена Соломона Клячко, который оказался родом из Вильно. В южноамериканской стране тем временем произошёл военный переворот, и Соломону срочно пришлось уносить оттуда ноги. Он переселился в Германию, где вскоре подружился с неким Йоргеном, бывшим полковником Бундесвера, через которого, наконец, удалось получить доступ к немецким архивам. И только потому, что бывшие узники вспомнили, что их спаситель был родом из Дармштадта и имел инженерное образование, сведения о нём нашлись-таки в Дармштадском Технологическом университете. В 2002 г. мне довелось выступить там с песнями вильнюсского гетто на первом собрании, посвящённом памяти майора Плагге.
Сам Карл Плагге умер в 1957 году. Детей у него не осталось. Жена и мать тоже умерли – казалось, ниточка полностью оборвалась. Но с большим трудом удалось всё же отыскать пару архивных коробок, связанных с его учёбой в университете. Вот тогда Майкл Гуд и его мать стали рассылать запросы бывшим узникам вильнюсского гетто, и по всему миру откликнулись десятки, а потом и сотни спасённых Карлом Плагге людей, их дети и внуки.
В итоге через шесть лет кропотливого труда и сопоставления всех деталей истории спасения своей матери из рабочего лагеря HKP/Ost 562 в Вильнюсе Майкл Гуд написал книгу под названием «В поисках майора Плагге - нациста, спасавшего евреев". В 2005 г. она вышла на английском, а в 2006 г. - на немецком языках.
Вместе с матерью Майкл Гуд подал документы и в Национальный институт памяти жертв Холокоста и еврейского сопротивления «Яд Вашем» в Иерусалиме для присвоения Карлу Плагге звания «Праведника среди народов мира». Но из Иерусалима сначала ответили отказом – мол, недостаточно свидетельств, что Плагге рисковал при этом жизнью. Но когда в Мюнхене нашёлся крестник Плагге, тот самый мальчик, спасённый им в 1938 году, окончательные сомнения рассеялись. У крёстного сына майора хранился целый чемодан с послевоенными письмами Карла Плагге, которые он писал своим бывшим узникам, глубоко раскаиваясь и объясняя им мотивы своего поведения. Словом, он остался человеком кристальной совести, понявшим ошибку своей молодости, когда он стал членом СС, и глубоко раскаивавшемся в этом.
Стоит особо подчеркнуть, что и на Нюрнбергском процессе Плагге полностью оправдали. Для бывших нацистов суд предусматривал всего пять степеней ответственности: от смертной казни – до полной реабилитации. Плагге присудили пятую, оправдательную, но он сам с ней не согласился, приняв лишь четвёртую степень – освобождающую от наказания, но кладущую пятно на репутацию человека, поддавшегося соблазну и ставшего винтиком фашистской машины тотального уничтожения.
С людьми, разыскивавшими сведения о подвиге Карла Плагге, я лично познакомилась в 2002 году, когда участвовала в Нью-Йорке в создании фильма о еврейской общине Вильнюса. Режиссёром картины была Мирра Едвабник, дочь известного довоенного виленского врача. Десятилетняя Мирра покинула Вильно в последний день накануне войны, когда отправилась вместе с родителями в США на Всемирную выставку. Когда я рассказала ей, как незадолго до этого, выступая с концертом в Германии, впервые услышала о майоре Плагге, Мирра тут же отреагировала: «Да, я знаю о нём - он спас мою школьную подругу». Она-то и оказалась матерью того самого коннектикутского врача Майкла Гуда.
Возвращаясь в тот раз из Нью-Йорка в Литву, я должна была выступить с песнями вильнюсского гетто в Институте Гете в Мюнхене. А по дороге собиралась заехать к друзьям в Дармштадт – и это совпало с тем самым днём, когда спасённые узники майора Плагге, их дети и внуки собрались на свое первое собрание в Дармштадтском университете.
Естественно, меня пригласили спеть на нём. Но никто до того меня не слышал. И, как потом признался Билл Бегелл, мальчиком переживший ужасы вильнюсского гетто, когда на сцену вышла белокурая вильнюсская полька, а вовсе не еврейка, он поначалу воспринял это весьма скептически. Но когда он меня услышал, то мы с ним, конечно, побратались и стали потом очень близкими друзьями. И именно эта группа людей пригласила меня в 2005 году спеть в Израиле, в мемориале «Яд Вашем» на церемонии чествования «Праведника мира» Карла Плагге.

Сила прощения и покаяния
Но этим событием история Карла Плагге, как оказалось, вовсе не исчерпывается.
Соседкой доктора Майкла Гуда в Коннектикуте случайно оказалась весьма необычная женщина – член очень интересной христианской общины, чьи отделения есть по всему миру. Эта женщина, в частности, родилась и выросла в «Брудерхоф комьюнити» в горах, на севере штала Нью-Йорк. Все её члены были потомками немецкой христианской сельскохозяйственной общины (некоторые из них даже родились в Германии), основанной в 20-х годах ХХ века в Тюрингии и стремившейся доказать себе и миру – по примеру первохристианских сообществ - что люди могут жить вместе, обладая совместным имуществом и сообща ведя хозяйство. Их идеалом было также следование за Христом и сельскохозяйственная деятельность. Сначала членам общины пришлось очень нелегко, ведь все её члены были образованными немецкими идеалистами, многие – дворянского происхождения. Все они прошли процесс «опрощения» в духе Льва Толстого. Все надели крестьянскую одежду – длинные юбки, жилетки, повязали на голову платки, и до сих пор так ходят. Мужчины выглядят тоже скромно, но не так экстравагантно, а просто чисто и опрятно, хотя и без малейшего подражания моде.
Эта христианская община в Тюрингии стала постепенно развиваться, приобретать уважение окружающих, к ним стали понемногу присоединяться иностранцы, но основной костяк всё же составляли немцы. И тут к власти в Германии пришёл Гитлер. Христиане вскоре заметили, что куда-то стали исчезать люди – цыгане, евреи… Члены общины быстро поняли суть нового немецкого режима, но особенно их обеспокоило, что же будут делать их молодые люди, когда их станут призывать в гитлеровскую армию? В итоге решили вообще отказаться от армейской службы, что было, конечно, запрещено. Поэтому вскоре в общину прибыла команда СС для расстрела тех, кто не подчинился приказу. И вдруг возглавлявший расстрельную команду офицер узнал пастора, возглавлявшего общину, - он оказался бывшим студентом его отца, и он не смог отдать роковую команду… К тому времени община состояла уже из нескольких сотен человек, но нет сомнений, что и с таким количеством нацисты быстро справились бы. Чудом ни один из членов этой общины так и не пошёл служить в фашистскую армию, не обагрил чужой кровью ни кончика пальцев, но всем им вскоре пришлось бежать из Германии. Снова каким-то чудом вся община получила документы, и они перебрались в Англию, где спокойно жили до 1939 года, т.е. до начала Второй мировой войны.
С началом войны британцы не пожелали больше держать немецкую христианскую общину у себя в стране, подозревая её членов в шпионаже, и велели им незамедлительно покинуть пределы Великобритании. Хорошо, что хоть не депортировали обратно в Германию. Но единственной страной на свете, которая согласилась принять отвергнутых, оказался Парагвай. С огромным риском для жизни, на каких-то чахлых судёнышках общинники перебрались в Южную Америку. Землю им дали, но, разумеется, в джунглях, где первые несколько лет они претерпевали огромные трудности: люди тяжело болели, умирали почти все их младенцы… Словом, христиане заплатили за свою нравственную принципиальность огромную цену, к чему, собственно, были готовы.
Но самое страшное произошло позже, когда они более-менее совладали с новыми для себя климатическими и сельскохозяйственными условиями. Община начала разлагаться изнутри, как это, в общем, не раз случалось с разными христианскими церквями и деноминациями. В руководители прорвались люди, стремящиеся к власти как таковой. Пастор, выведший свою паству из Германии к тому времени скончался. Его место сначала занял сын, которого начали преследовать, обвинять в ереси, восстанавливать против него жену и т.п. Те, кто прорывались к власти, хотели установить в общине жёсткие сектантские порядки - тотальный контроль, беспрекословное подчинение и т.п. Они искренне полагали, что таким образом им будет выжить легче, нежели дать всем свободу и жить в братской любви. В общем, сработала обычная схема тоталитарного подчинения, знакомая и в других масштабах. И хотя большинство членов общины понимало, что это ложный путь, несколько человек смогли так запугать остальных, что выхода почти не было.
К чести пастора надо сказать, что он выстоял. Его много лет преследовали, выдворили из общины, он должен был где-то самостоятельно зарабатывать себе на хлеб, его объявили еретиком – словом, маленькая община в миниатюре прожила весь путь христианской церкви. Но все-таки, когда война закончилась, этому пастору и еще большой группе людей в 50-х годах удалось уехать в США и организовать новую общину на севере штата Нью-Йорк, на вершине горы. Они и сейчас там живут в большом-пребольшом доме, когда-то бывшем базой отдыха нью-йоркской полиции. Живут, как в общежитии – в небольших комнатах или квартирках. Кроме одного дня в неделю, всегда обедают вместе. Ведут высокого класса бизнес – изготовление различных приспособлений и техники для инвалидов, которая успешно продаётся во всём мире, потому что это продукция отменного качества.
Об этой общине в Германии издана научная книга, появляются время от времени статьи, рассматривающие этот уникальный случай коллективного сопротивления тоталитарному режиму. Одиночные случаи – не редкость. Между прочим, теперь уже известно о четырех тысячах католических священников, убитых нацистами. Но коллективное сопротивление – редкость. Изгнанный в Парагвае из общины пастор не отчаялся, не бросил всё и никуда не уехал, а выстоял и, глубоко сокрушаясь о поведении своих братьев и сестер, постоянно прощал их, приходил к ним, терпеливо беседовал с отдельными людьми, которые втайне его поддерживали, но были так страшно запуганы, что боялись даже самим себе в этом признаться. Словом, энергия прощения и покаяния постепенно возросла до такой степени, что рассеяла тоталитарный туман, и община «прозрела», а вскоре восстановила свои духовные силы и, перебравшись в штаты, даже стала процветать.
Но поскольку её члены пережили большие гонения и заплатили за них свою немалую цену, они себя естественным образом отождествляют себя с другими группами людей, которых преследовали нацисты. Они заботятся о жертвах Холокоста, постоянно приглашая их к себе.
Приведу в пример такой случай. Рядом с ними, в том же посёлке, жила одна еврейская женщина, пережившая Катастрофу. Они постоянно приглашали ее на разные встречи, но она всегда оказывалась. И однажды она сама пришла в общину, начав с покаяния: «Простите меня, пожалуйста. Вы столько раз приглашали меня, а я всегда отказывалась, хотя знаю, что вы прекрасные люди - все в округе это знают. Я одинока и смертельно больна, мне осталось жить совсем немного. Можно я приду, чтобы умереть среди вас?» И её приняли. Она прожила недолго – около шести недель, и все члены общины о ней нежно заботились. Когда я слушала в Германии эту историю, кто-то рядом спросил: «Так вы предоставляете такие услуги?» Христиане ответили: «Нет, это было для нас очень неожиданно. Но как же можно отказать в подобной просьбе?»
Кстати, к этой общине присоединились и несколько евреев, выживших во время Холокоста, но потерявших веру после всего пережитого. И на них оказало огромнейшее влияние, что какие-то немцы её не только не потеряли, но смогли воспротивиться и принять такое же страдание, как и они сами.

Простить, чтобы перестать быть жертвой
Именно умиравшая еврейская соседка однажды пригласила в общину Майкла Гуда, который к тому времени написал свою книгу о Карле Плагге – чтобы рассказать о нём и его подвиге. Заодно он отвёз туда диск с моими записями. И следующим номером их программы стала моя лекция и концерт песен вильнюсского гетто. Конечно, я была потрясена, увидев на стенах фотографии Вильнюса. Дети членов общины специально разучили по-английски песни гетто, потом я помогла им спеть это и на идише. На встречу пригласили и членов соседней еврейской общины. Мы подружились, и я еще прожила у них ещё несколько дней.
Как я уже сказала, островки этой христианской общины есть ещё в Австралии, Англии, две небольших сегодня снова действуют и в Германии - некоторые потомки военных переселенцев снова вернулись на историческую родину, хотя они все уже, конечно, американцы и только начинают снова говорить по-немецки. И они заметили, что в Германии есть много детей и внуков нацистов, в том числе весьма высокопоставленных, которые страшно страдают и хотят публично покаяться за грехи своих отцов и дедов.
И общинники решили организовать для этого специальную встречу, пригласив на нее живущую ныне в Индиане Еву Кор, которая вместе с сестрой-близнецом в детстве стала узницей нацистского концлагеря Аушвиц, где обе они стали жертвами «медицинских экспериментов» фашистского врача-садиста Йозефа Менгеле. Однако через 20 лет после войны Ева решила его простить, хотя Менгеле так никогда и не привлекли к ответственности, он ни в чём не покаялся. Но Ева Кор решила, что вне зависимости от того, какие действия будут предприняты с его стороны или со стороны других палачей, она их прощает и тем самым перестаёт быть жертвой. Она становится свободной и может начать новую жизнь. С этой духовной вестью, с этим призывом она стала искать других подопытных «близнецов Менгеле». Не скоро, не сразу, ценой огромнейших усилий – но это женщина несокрушимой воли – ей удалось найти 122 выживших человека. Ева учредила организацию «Близнецы Менгеле» и стала ездить по миру со своей вестью о прощении. Она и сейчас очень активна. Ей 76 лет, но она живёт очень насыщенной жизнью: встречается то с Нельсоном Манделлой, то с Беньямином Нетаньяху, то польский президент целует ей ручки…
Ева Кор посетила уже множество стран. И недавно выступила с призывом примирения к бывшим жертвам и потомкам палачей, предложив им встретиться в Германии, в Веймаре. Зарегистрировалось 140 человек, среди которых оказалась и внучатая племянница Германа Геринга со стороны отца - Беттина Геринг. На встрече в Веймаре она рассказала, в каком безумном страдании и чувстве вины прожила практически всю свою жизнь, несмотря на то, что 13-летней девочкой сбежала из дома из-за несмываемого, по её мнению, позора. Хотя со стороны матери Беттины встречались и антифашисты, основную тяжесть своей фамилии она получила от двоюродного деда - главы люфтваффе ВВС гитлеровской Германии. Беттина произнесла своё свидетельство, попросила прощения и сказала, что для нее это – огромным облегчением и огромным счастьем стала весть о том, что выжившие в нацистском аду люди протягивают ей руку прощения и дружбы, что это и её освобождает от страдания всей её жизни.
Выступили и другие участники. У одного отец расстреливал людей в Бухенвальде, у другой уничтожением людей в годы войны занимался дед. Они тоже говорили о своей тяжкой правде и каялись. Потом выступал сын или внук узника Бухенвальда пастора Поля Шнайдера. Одно из окошек его барака выходило на место расстрела, и каждый раз, когда он видел, что туда ведут новую группу заключенных, он кричал им, что всё равно всё в руках Божьих – надо только верить в это. Шнайдера жестоко избивали за эти призывы, но почему-то не убили сразу, во всяком случае, многие запомнили, какой ценой и как долго он поддерживал обречённых на смерть людей.
На этой встрече в Веймаре, которая состоялась 21 августа с.г., выступали многие. Слова покаяния и прощения обычных людей производили ошеломляющий эффект. Ведь одно дело, когда от имени страны кается её президент, скорее всего, лично ни в чем не виновный, а совсем другое - предстать перед публикой человеку, который лично пережил трагедию или сказать в глаза тем людям, которые пострадали, что именно мой ближайший родственник был таким страшным убийцей. Это требует огромного мужества и духовной силы.
И благодаря Еве Кор такая первая встреча состоялась. Сама Ева приехала туда с сыном, были члены той христианской общины, которые тоже пострадали – они съехались со всего мира, из Пенсильвании прилетели американские школьники, и меня попросили спеть… В объявлениях об этом мероприятии использовались только цветы и репродукции картин Марка Шагала – никаких ужасов, только гимн жизни. Люди делились своими свидетельствами, я пела песни гетто и всевозможные жизнеутверждающие молитвы на многих языках. И всё происходило так сильно, прекрасно и так неожиданно хорошо, что никто не мог поверить в это чудо. Ведь организаторы всерьёз опасались даже откровенных выходок неонацистов, Веймар – не только город Гёте и Шиллера, там всего хватает.
После встречи все отправились в Бухенвальд – он находится неподалёку. Там установлен большой памятник, на котором перечислены не имена, а лишь названия национальностей погибших людей. Каждому из присутствующих раздали по розочке, а Ева Кор привезла с собой венок, который они собирались возлагать вместе с сыном. Но в последний момент Ева пригласила присоединиться к этому действию не его, а Беттину Геринг. После этого символического жеста Ева обратилась ко всем собравшимся, прося их простить, понять и поприветствовать друг друга…
Эту сцену братания всех со всеми описать трудно – не передать того удивления, счастья и радости, просто потрясения, которое с тех пор не оставляет ни меня, ни всех других участников. Честно говоря, задумывая такую встречу, никто не знал, что будет на самом деле. Это был большой риск, на который решились члены небольшой и совсем небогатой общины. Но теперь я глубоко убеждена, что такие встречи нужны и Литве, и другим Балтийским странам, не говоря уж о России, где бывшие палачи и жертвы по-прежнему непримиримо отстаивают каждый только свои позиции. Жертвы хотя бы имеют на это право. Но никаких намёков на покаяние и прощение, по крайней мере, такое публичное, как это произошло в Германии, пока не видно.
Но у нас всех теперь есть перед глазами живой пример. Ева Кор – счастливейшая женщина. Её сын – классический еврейский доктор. Он выступал в Бухенвальде, который когда-то прошёл его отец, и, честно признался, что сам пока не может простить то, что отцу пришлось здесь пережить. Сейчас Ева замужем вторым браком и на вопрос, как она оценивает эффективность и перспективу своего призыва к прощению, она честно сказала, что среди «Близнецов Менгеле» полную свободу от жертвенного статуса получила пока только она сама, но если ей удастся перетянуть на свою сторону хотя бы мужа и сына, она будет считать, что эффективная методика найдена.

Рассказ Марии Круповес-Берг записала и прокомментировала
Татьяна ЯСИНСКАЯ.

Наша справка:
В 1941-1944 гг. майор Карл Плагге (1897-1957) командовал подразделением вермахта, ответственным за техническое обслуживание автотранспорта, которое осуществлялось в лагере HKP/Ost 562, находившемся в Вильнюсе, на улице Оланду. Там работали в основном польские рабочие, а многочисленные узники еврейского гетто выполняли принудительные работы. К.Плагге не только гуманно обращался с ним, но и постоянно спасал тех, кто был обречён на уничтожение, забирая их на принудительные работы. Незадолго до ликвидации Вильнюсского гетто, в сентябре 1943 г., он добился от СС права создать рабочий лагерь на улице Субачяус. Он получил разрешение перевезти туда из гетто более 1000 человек - мужчин, женщин, детей, тем самым спасая их от вывоза в лагеря смерти. Хотя людей, работавших в лагере, до самого дня освобождения постоянно терроризировали эсэсовцы и их прислужники - местные «белоповязочники», мастерские HKP/Ost 562 стали для узников своеобразным убежищем. Еврейские работники по принуждению были размещены в двух блоках довоенной постройки на ул.Субоча в 1,3 км от штаба и главных авторемонтных мастерских.

КТО ТАКИЕ «ПРАВЕДНИКИ СРЕДИ НАРОДОВ МИРА»
Это звание Национальный институт памяти жертв Холокоста и еврейского сопротивления «Яд Вашем» в Иерусалиме присваивает людям, с риском для жизни спасавшим евреев в годы Второй мировой войны. «Праведниками» на сегодняшний день признаны 20 758 человек из 40 стран мира. Среди тех, кто в разное время был причислен к этому списку, немецкий промышленник Оскар Шиндлер, шведский дипломат Рауль Валленберг, японский дипломат Чиюнь Сугихара Звание «праведников» присвоено ряду православных и католических священников, которые прятали евреев в монастырях. Больше всего «праведников» среди граждан Польши (5800 человек) и Нидерландов (4586 человек). В Литве это звание присвоено более чем полутысяче человек. Из 410 праведников-немцев лишь несколько совершили свой подвиг, находясь на службе в действующей нацистской армии. В их числе и майор Карл Плагге.