http://www.echomsk.spb.ru/projects/zhyzn/klassovaya-lovushka-putina.html
03.05.2013
Гулом пустой картонной коробки прокатился по стране Первомай. В стране, где народ обленился и обмельчал в алчности, больше миллиона якобы рабочих встали под знамена якобы профсоюзов, идущих под руки с якобы народной властью. Уж лучше бы эти люди сидели дома.
Ни в какой рабочий класс я не верю. Не верю даже, что был он и 100 лет назад. Что пролетарий, освободивший Россию от оков царизма, оказался полноценной классовой единицей, а не суммой недалеких беспардонных граждан, собранных вокруг власти ради политической спекуляции.
По взглядам на рабочих из всех современных «живых» левых движений мне понятней и ближе другороссы: они выплюнули красную жвачку про класс-гегемон и открыто признаются, что левое движение вынужденно строить работу в условиях, когда пролетариата как класса нет, а сами рабочие — крайне разрознены и аполитичны.
Те самые рабочие, люди, добывающие хлеб наемным физическим трудом, в плане политической спекуляции контингент неблагодарный.
Если придерживаться близкого мне определения рабочего, то нужно помнить: это совершенно невосприимчивый к политике и гражданской активности слой населения. Аморфный, тревожный и нелюбознательный. Это слой населения без твердой социальной самоидентификации. Множество исследований говорят, что российские рабочие все менее желают до конца жизни видеть себя в таком статусе. Работа у станка, у прилавка, на корабельной верфи для них — как временное прибежище. Даже если токарь Уралвагонзавода получает больше офисного клерка, этот токарь почти всегда уверен, что стоит у станка временно. Стоит, пока ему не подвернется пусть и менее оплачиваемая, но «чистая» работа.
Рабочие — это такие стыдливые люди, считающие себя достойными большего. Рабочий мечтает любой ценой получить «корочки» вуза и убежать от станка: хоть в менеджеры по продаже сотовых телефонов, хоть в экспедиторы, хоть в «торговые представители», то есть, в коммивояжеры, а оттуда — в мягкое офисное кресло. Если завтра каждому токарю, каждому машинисту, каждому продавцу или грузчику предложить работу по перекладыванию бумаг в приемной директора ИП, заводы и супермаркеты опустеют.
Такой «класс». И это класс занимает в новостной повестке дня все больше и больше места. Кремль год за годом увеличивает ставку на мифический пролетариат. Очевидно, что в АП осведомлены о стремящемся к нулю уличном потенциале т.н. рабочих. Сколько рабочего ни агитируй, на защиту власти он не выйдет, кидать в оппозицию булыжники за идею не будет.
Вливание денег в путинги и первомаи делается не для агитации простого населения: с точки зрения политической активности и преданности эта аморфная и необразованная прослойка общества бесперспективна. Соответственно, толпы якобы рабочих нужны для достижения сиюминутного, неотложного эффекта. Что видит «рабочий» человек, узрев в телевизоре толпу с трудовыми лозунгами? Он видит, что где-то действительно есть много настоящих рабочих, с которыми каждый конкретный телезритель себя не идентифицирует. Толпа простых людей под пропутинскими транспарантами в глазах такого же простого человек у телевизора — это легитимизация власти. Толпа статистов нужна для того, чтобы толпе же показать реальность тех, кто, якобы, в одном порыве, по всей стране, делает политический выбор. Рабочий у телевизора должен видеть те миллионы, что голосуют за Путина. Это его успокаивает сиюминутно. Должна видеть эти толпы и развитая общественность: как и почти любой человек, люди из АП склонны недооценивать оппонентов, полагать себя хитрее коллеги, соседа, противника. Они надеются, что кого-то картинка согнанных на площади подневольных трудяг переубедит в убежденности, будто за Путина и партию власти никто не голосовал.
Никаких других политических целей в заигрывании Кремля с рабочими я не вижу. Более того, я вижу, что Кремль рабочих не уважает и не боится. Если бы путинская команда воспринимала т.н. рабочий класс всерьез, то по всей стране в обязательном порядке наемных бедолаг не сгоняли бы на митинги угрозами или в счет отгулов. Кремль не боится унижать рабочего, потому что рабочий, тот, что от зарплаты до зарплаты, у станка и без диплома, он безответный, неопасный, равнодушный и в деле противостояния с властью забитый. Он загнан в депрессивную провинцию, в моногорода, в потребительское кредитование. У него в животе пиво, на костяшках — следы от побоев жены. В отличие от бюджетника, формально рабочий от власти напрямую не зависит, но он полностью подконтролен и управляем, потому что безынициативен.
Такого ради красивого телевизионного кадра пустить в расход, то есть, погнать на улицу, не жалко и не страшно. 1 мая под флагами «Единой России» и псевдопрофсоюзов мы видели самый угнетенный класс, видели тех, кого Путину не жалко: рабочих, бюджетников и мигрантов.
Если среди ваших знакомых, соседей, родных есть такие бессловесные и безотказные «рабочие», покорно идущие митинговать под знамена власти и покрикивания начальства, объясните им, что глотать обиду опасно. Объясните, что деньги в стране кончаются. Что дефицит бюджета в этом году прогнозируют в размере средств, пропавших на олимпийских стройках. Объясните, что запущенная инфраструктура, проваленная реформа ЖКХ потребуют от правительства получить немедленные средства на текущие маневры, то есть, затыкание самых опасных дыр и самых громких ртов.
И деньги эти, я уверена, будут брать у рабочих. Не у бизнеса: мы уже видим, что попытка ободрать предпринимателей сворачивается. Не у интеллигенции будут брать деньги: интеллигент может и сдачи дать. Деньги заберут у рабочих. Свернут госзаказы и господдержку, бросят один на один с ВТО, плюнут на строительство социального жилья, на сдерживание ипотеки. Заберут деньги из соцпроектов, увеличат плату в детсадах, сократят школы, урежут перечень бесплатных медицинских услуг. Так называемый креативный класс на платного врача или детсад заработает, так называемому трудовому народу прикрывать свой стремительно оголяющийся зад станет все труднее. Будут обирать и обдирать этот покорный «класс», чтобы заткнуть дыры в других, более актуальных, местах, чтобы расплатиться с силовиками, подкормить элиту и удержать класс «средний», то есть, политически активный. Обирать рабочего будут ровно до момента одного шага от голодного бунта, потому что только голод, только нечеловеческая жизнь могут довести «трудовой» народ до смелости выйти против.
Объясните это своим соседям-трудягам, за отгул носившим фанерные транспаранты «Единой России» или ходившим в колонне путинских профсоюзов ради счастья причаститься к власти. Кремль с ними играет не потому, что их мнение Кремлю важно, что за их поддержкой Кремль охотится. На самом деле, Кремль нащупал наиболее безответных, безобидных и безопасных. «Рабочий» народ в современной России назначили коллективным лохом. Нет никакого класса, нет гегемона, нет опоры власти, ее оплота. Не соратник рабочий люд Путину, не подмога и не требовательный избиратель. Это — биоматериал для картинки в телевизоре и биоресурс для пополнения карманов более опасных и решительных граждан.