http://vz.ru/opinions/2013/8/6/644416.html
6 августа 2013, 15::10
Когда в московской «Шоколаднице» официантка-блондинка была готова побить рекорд (шла 24-я минута) и я позволил себе поторопить ее, она ответила: «У нас – как в Париже: клиенты не спешат, а оттягиваются».
«Экономика России достигла дна», – пугает политик и публицист Михаил Делягин, говоря о недопустимо низких темпах роста ВВП. «Правительство в целом свои функции исполняет исправно», – успокаивает президент России Владимир Путин и ссылается на те макроэкономические показатели, которые у нас в разы лучше, чем, скажем, в странах Европейского союза. Кому верить?
Относительно быстрый рост ВВП и низкий уровень безработицы – это хорошо. Ослабление рубля по отношению к основным иностранным валютам – плохо для импортеров и покупателей импортных товаров. Еще хуже потому, что объем импорта растет. Зато слабый рубль хорош для экспортеров, а они пока – самая мощная опора нашей экономики. Так что, по большому счету, если и стоим на дне, то голова – над водой, можно дышать.
Но воздуха становится все меньше. Недавно Институт статистических исследований и экономики знаний Высшей школы экономики опубликовал пессимистический доклад. Ученые пишут, что рост ограничивают недостаточный спрос, высокие налоги, нехватка оборудования и денег, дорогие кредиты.
Помимо важных макроэкономических показателей, есть микроэкономические. Те, которые видны не вооруженным глубокими познаниями взглядом и непосредственно воздействуют на благосостояние людей. В самом деле, какое мне дело до роста ВВП, если моя зарплата застыла, а цены растут? Пусть уровень безработицы в среднем по стране будет бесконечно приближаться к нулю, но если у меня нет работы, то на одну пенсию я не проживу.
Эти примитивные, как скажут экономические продвинутые граждане, рассуждения заставили меня заняться исследованиями некоторых микроэкономических явлений. Например, совмещая полезное с приятным, хронометрирую процессы обслуживания в предприятиях общественного питания на родине и за ее рубежами. Только что вернулся из «тормозной» Эстонии, где за десять дней выпил не менее тридцати чашек кофе. Среднее время от заказа до первого глотка в Таллине – одна минута двадцать пять секунд. По результатам многолетних наблюдений в десятках городов знаю – это среднеевропейский стандарт, больше двух минут редко приходится ждать.
В Москве – в среднем восемь минут, то есть вчетверо дольше.
Когда в московской «Шоколаднице» официантка-блондинка была готова побить рекорд (шла 24-я минута) и я позволил себе поторопить ее, она ответила: «У нас – как в Париже: клиенты не спешат, а оттягиваются». Так дайте мне кофе, я уж за чашечкой оттянусь. Думаю, горячие французы за такое обслуживание на время восстановили бы гильотину, чтобы отсечь эту белокурую голову. Да что там «Шоколадница», даже в московском «Старбаксе», где теоретически все заточено на моментальную раздачу, «баристас» (попросту говоря – буфетчики) умудряются скопить получасовые очереди.
Этот примитивный пример, по-моему, наглядно, хотя, конечно, не исчерпывающе, объясняет печальный макроэкономический факт: по размеру ВВП на душу населения Россия занимает позорное 77-е место в мире, если верить справочнику американского ЦРУ за прошлый год. Этот показатель (с некоторыми допущениями) определяет эффективность труда в стране. Мы оказались между Хорватией и Малайзией, из стран ЕС от России отстают только Болгария и Румыния. И это с учетом того, что огромная доля нашего внутреннего продукта – природой или богом, кому как больше нравится, данное нам сырье.
Катастрофически низкую производительность труда российский бизнес компенсирует завышенными ценами. Вот вам еще один результат многолетних наблюдений из той же кофейной отрасли: в Европе кофе по два и более евро за чашку надо хорошенько поискать. Обычно маленькая чашка эспрессо за столом со скатертью стоит в пределах 1,5 евро (65 рублей), а в Москве 100 рублей – нормальная цена в сетевых заведениях. Я уже не говорю про пиво и вино.
Было бы неверно объяснять нерасторопную и неэффективную работу русских трудящихся и их коллег из Средней Азии и с Кавказа лишь природной ленью, ведь не все мы – хронические бездельники. Есть по меньшей мере еще одно существенное отличие нас, «евразийцев», от «обыкновенных европейцев». Это – система организации труда.
Не совсем правда, что конвейер изобрел Генри Форд.
Главный принцип конвейерного производства был заложен еще в средневековых европейских цехах. Заготовки и полуфабрикаты делал подмастерье, а до ума, до готовой продукции их доводил мастер – его хозяин. Естественно, что зависимый от мастера ученик должен был обеспечить старшему товарищу (следующему в конвейерной цепи) максимальные удобства в работе, свести к минимуму его усилия. Это и есть главный принцип конвейера.
Приоритет «евразийских», исторически преимущественно сельскохозяйственных технологий, приемов рабского снизу доверху труда – удобство выполнения данной операции. Один раб об удобствах другого раба не очень-то заботится.
Пожалуй, не все мы успели выдавить из себя раба в этом смысле. Пока не выдавим, макроэкономические меры стимулирования роста вряд ли помогут. Будем все дольше ждать кофе и платить все дороже и дороже за каждую чашку.