http://newsland.ru/News/Detail/id/567017/cat/42/
4 октября 2010 в 20:08 Автор Дмитрий Петров
«Бэтээры стоят. Вдруг один… разворачивается и несётся по площади. Боковые то ли пулемёты, то ли ещё что палят по окнам первого этажа… Один из лежавших за палатками приближается к спине машины… Он размахивается, в воздухе что-то блестит, БТР тихо и быстро вспыхивает. Остальные три… бьют по площади вдоль — по палаткам.
1.
У правой лежат... человек шесть. Шевелится только один. Он тщетно пытается приподняться на руках — ноги, наверное, перебиты…» — таким корреспондент «Коммерсанта» Вероника Куцылло увидела из Белого дома утро 4 октября 1993 года…
2.
…30 сентября в гостинице «Мир» шли переговоры. Договорились о разоружении боевиков, сдаче нештатного оружия, включении в Доме Советов света, отопления и связи. В 2:40 ночи протокол подписали Рамзан Абдулатипов (председатель Совета национальностей ВС РФ), Сергей Филатов (руководитель администрации президента РФ), Вениамин Соколов (председатель Совета Республики ВС РФ), Юрий Лужков (мэр Москвы), Сосковец (первый заместитель председателя Совета министров РФ).
Всех очень напрягало это оружие. По данным сторонников Бориса Ельцина, в Белом доме находилось до шестисот боевиков, имеющих опыт войн в Югославии, Приднестровье, Абхазии, а также более тысячи автоматов, двух тысяч пистолетов, двадцать пулемётов, гранатомёты…
Под знамёна радикальной оппозиции президенту Ельцину встала редкая по пестроте рать: красная анпиловская РКРП и чёрный баркашовский РНЕ, приднестровские казачки и рижские омоновцы. Что же объединило их — таких разных? Не общие же идеи. Так что же тогда? Ненависть к новому. Ужас перед необходимостью жить не так, как прежде. Какой такой необходимостью? Всё обходимо. Скинуть Ельцина, содрать с Кремля трёхцветный «подматрасник», удавить это самое новое. И всё. А тут — сдача оружия: «Что-о? — возопили они. — Какое лишнее оружие? Говорили ж мы, что продадут нас!»
Автоматы им были нужны. Чтобы не быть безоружными перед лицом неведомого нового.
3.
Ситуация выходила из-под контроля вице-президента Александра Руцкого и председателя Верховного Совета Руслана Хасбулатова, представлявших интересы тех, кто не желал уступать в споре за наследство «красного проекта» — колоссальную собственность. Их соперников представлял Ельцин. Фоном борьбы была яростная пропаганда, а орудиями — идеологические штампы и символы. У Кремля — свобода, демократия, рынок, мировое сообщество. У Белого дома — свобода, державность, справедливость, великая Россия.
Неслучайно коммунисты всех мастей и вообще люди, ещё жившие душой в советском прошлом, тянулись к Белому дому. Над Кремлём маячил жуткий монстр дикого капитализма, едва скрытого под маской «рыночных реформ», — образ врага. А в кулуарах Дома Советов витали милые призраки улыбчивого социализма, мамы конституции и домашних щей, которые на века. Там, на съездах народных депутатов (был такой орган) и сессиях Верховного Совета, рулил блок «Российское единство» (вот курьёз!). Это КПРФ, фракция «Отчизна», Аграрный союз и группа «Россия» Сергея Бабурина — инициатора союза коммунистов и националистов… Множеству простых людей Кремль казался бастионом зла, а Белый дом — цитаделью защитников от неведомого нового.
Впрочем, 30 сентября для политиков и управленцев эти химеры ушли на дальнюю периферию ситуации. На смену оскорблениям, язвящим самолюбие, явилось оружие, убивающее людей. И выяснилось: господа важные государственные деятели легко могут обнаружить себя в роли добровольных заложников тех, кто готов убивать…
4.
Этому предшествовал ряд событий. Назовём ключевое: 21 сентября Борис Ельцин сообщил миру, что «бодание» Кремля и Дома Советов достигло предела. «Верховный Совет взял курс на устранение президента…», «в таких условиях нельзя… вести реформы…», пора «прекратить издевательство над народовластием».
— Я, — сказал президент, — подписал указ… С сегодняшнего дня прерывается осуществление законодательной, распорядительной и контрольной функций съезда депутатов и ВС…
То был указ № 1400 «О поэтапной конституционной реформе в Российской Федерации», призванный положить конец борьбе властей и попыткам сохранить советскую модель организации общества и хозяйства — прошлую страну…
5.
Ужас перед новым. Он присущ почти любому человеку, вынужденному менять себя. Ужас перед новым — это стандартная реакция большинства. Как бы ни было дурно вчера, как бы ни давило сегодня — новое завтра страшит. Это наблюдение стало общим местом, но оно справедливо. В отношении и технологических инноваций, и инноваций общественных — крутых политических и хозяйственных изменений. Причём порой на страже старого стоит закон (в том числе и главный — конституция), и доты государственных институтов, и колючая проволока связей групп интересов, и флагштоки лозунгов, вбитые в сознание масс, и просто привычки… И всё это ломают и заменяют. А история устроена так, что после трудно сказать — из властолюбия и самодурства или ради развития. Или вместе…
Но чем резче реальность перемен, тем упорней сопротивление. Вспомним Петра I. Что потребовалось ему и ведомому им меньшинству для сокрушения этого сопротивления и превращения косматой боярской и сермяжной Руси в европейскую империю? Утро стрелецкой казни. Дыба. Гибель сына. И много чего ещё. А сколько лет? Жизнь.
И наследникам осталось. Екатерине. Павлу. Царю-освободителю Александру II и царю-миротворцу Александру III — творцу немалых реформ и в системе госучреждений, и в армии, и в технике — строителю Транссиба и броненосного флота… Всем им пришлось преодолевать протест большинства, опираясь на творческое, деятельное меньшинство. И часто — успешно. На благо страны и народа. И сравнительно малой кровью. А то и без.
Другое дело — когда за гуж бралось большинство — как в Гражданскую войну 1918—1922 годов. Вот когда Россия, кровью умытая, узнала, почём тонна лиха… Вот когда мало не казалось… Воля озверевшего большинства не только ввергла страну в ад тотального насилия и тирании, но и запрограммировала её отставание от мира…
6.
В последнее время в телепередаче «Поединок» большинство голосующих зрителей, как правило, радеет за старину. Спорят, скажем, Александр Цыпко и Михаил Веллер: снимать или нет звёзды с московских шпилей? И побеждает Веллер: пусть сияют! Пикируются Михаил Гозман и Никита Михалков по поводу Лужкова и выбора дальнейшего пути. И большинство — за Михалкова... Но не потому, что он кого-то убедил. Нет. Но голосующему в «ящике» большинству старое знакомо и понятно. И за него голосуют. Но это не залог победы. ТВ — одно, а жизнь — другое. И потом, когда у деятельного меньшинства есть сила, воля, выдержка и выдумка, оно справляется с большинством.
Начиная с VII съезда депутатов в декабре 1992 года, где впервые столкнулись интересы ветвей власти, ряды сторонников ВС пополнялись социально ущемлёнными людьми. За Ельцина же было меньшинство. Хотя итоги референдума 1993 года были скорее в его пользу. На вопрос «Доверяете ли вы президенту?» «Да» ответили 58,7%. На вопрос «Одобряете ли вы социально-экономическую политику президента и правительства?» — 53%. На вопрос «Считаете ли вы необходимыми досрочные выборы президента РФ?» — 49,5%. «Считаете ли вы необходимыми досрочные выборы депутатов РФ?» — «Да» — 67%. Но референдум и есть референдум. Его результат не означал, что все эти проценты завтра поддержат Ельцина в реальной борьбе. Это смущало его активных сторонников…
На это уповал и ВС. «Единственный выход, — заявил Руцкой 23 сентября, — это гражданское противостояние. И армия не должна остаться в стороне…» И не осталась. Генералы Ачалов, Макашов, Калинин принялись строить тех, кто умеет стрелять. «Я буду биться до конца», — рубил Руцкой 26 сентября, а Хасбулатов: «Компромисс возможен — для этого надо… бывшему президенту уходить из незаконно занимаемого здания — Кремля». Понятно, почему председатель Конституционного суда Зорькин на вопрос журналиста «Что вы тут делаете?» ответил: «Пытаюсь найти разум». — «Руцкой сказал, что ни на какие компромиссы не пойдёт». — «Что ж, тем, кто не идёт на компромиссы, остаётся стрелять».
7.
Все помнят танки, ведущие огонь по Белому дому. Но не все — разгром мэрии 3 октября 1993 года. И дело не в том, кто хорош, а кто плох. И не в том, кто первым пошёл на насилие. А в том, что стороны не боялись жертв, зная: эскалация конфликта и упоение мятежом чреваты кровью. Помните призывы Хасбулатова «На Кремль!»?.. И приказы Руцкого «На «Останкино»!»?.. И как после крови первый зам Хасбулатова Воронин твердил: никто никого никуда не отправлял — сами пошли, так получилось…
Это страшно. Когда у политиков «так получается». Ещё страшнее — когда эти политики берут власть. Но разве поражение Руцкого, Хасбулатова и их стороны гарантировало Россию от того, что у победивших конкурентов получится как-то иначе?
В том октябре сограждане-либералы тешились: правильно парламент раздолбали! Не дал Ельцин задушить новое и установить коммуно-фашистский режим… Прошло время, а с ним — потеха. Выяснилось: те, кто так сильно радовался, слишком преувеличили свою роль в этом новом и ещё больше — свою выгоду. Идеалы, которыми они оправдывали стрельбу 93-го года, как и они сами, ушли в густую тень. А собственность осталась.
Примечательна ремарка одного журналиста (противника Руцкого и Хасбулатова), работавшего тогда в Белом доме: «Мне тут сон приснился — будто Ельцин расправился с депутатами и принялся за нас… Проснулся в поту…»
Кто-то скажет: в сон как в воду глядел. Не согласен: Ельцин ничего такого не делал. Но российское общество не оправилось от ран, полученных в том суровом октябре. Эти раны напоминают, чем чреваты реально большие конфликты вокруг реально больших тем: большой власти, большой собственности, большой прибыли. Они парализуют волю. Что же залечит эту травму? Быть может, новая, мирная и уверенная победа энергичного лидера и деятельного меньшинства над консервативной толпой?
|
