|
17 апреля 2013, 08::41
Эксперт предположил, как Владимиру Путину следовало бы ответить на секретное письмо Барака Обамы
«Два президента еще будут встречаться до сентября. По настроениям в Вашингтоне чувствуется, что американские элиты хотят, чтобы Россия была успешным председателем Большой двадцатки. Сейчас никому не нужен провал России», – сказал газете ВЗГЛЯД политолог Николай Злобин. Он считает, что в ответ на письмо Барака Обамы Кремль должен предложить Вашингтону свою повестку дня.
Анонимный высокопоставленный чиновник США сообщил изданию «Коммерсант», что в письме, которое накануне было передано президенту России Владимиру Путину советником президента США Барака Обамы Томом Донилоном, говорится о том, что обе страны должны сконцентрироваться на 27 главных общих задачах и не отвлекаться на мелкие раздражители. Эти пункты касаются экономики и безопасности.
«В письме есть предложения на ближайшие месяцы (до встречи президентов в июне и сентябре) и годы (до конца президентского срока Барака Обамы). Мы рассматриваем его как своего рода рабочий план», – подчеркнул источник. Аноним отметил, что США российская сторона дала понять, что ответит на послание Обамы.
Помощник президента Юрий Ушаков, встретившийся с Томом Донилоном, заверил, что в Москве оценили «позитивные сигналы» со стороны США.
Одним из главных шагов по «размораживанию» отношений станет возобновление встреч в формате «2+2» – министров обороны и иностранных дел. Последние переговоры в таком формате проходили в 2007–2008 годах. Они стали основой для подписания в 2010 году нового Договора об СНВ-3.
О том, как могла бы Москва реагировать на письмо Обамы, газете ВЗГЛЯД рассказал глава расположенного в Вашингтоне Центра глобальных интересов Николай Злобин.
ВЗГЛЯД: Николай Васильевич, в письме содержится 27 пунктов, совместная работа над которыми отвечает, по мнению Вашингтона, потребностям обеих стран. По информации газеты «Коммерсант», в письме затрагиваются такие вопросы, как противоракетная оборона, сокращение ядерных арсеналов, нераспространение ОМУ, ядерные программы КНДР и Ирана, обстановка в Афганистане, в Сирии, наращивание взаимных инвестиций и товарооборота. Какие теоретически возможны компромиссы у Москвы и Вашингтона по этим пунктам?
Николай Злобин: Россия должна предложить свою повестку дня, и ей не обязательно соглашаться на американскую и строить двусторонние отношения в рамках той повестки, которую предлагает Белый дом. Важно понять, насколько, предлагая эту повестку, Белый дом обладает опорой внутри страны, в первую очередь в Конгрессе. Если предложения носят умозрительный характер и не обладают шансами на поддержку в Конгрессе, в том числе на финансирование и политическую поддержку, то это не самый продуктивный путь работы.
Все инициативы все равно рано или поздно окажутся в Конгрессе. Там их надо утверждать, финансировать, проходить комитеты и комиссии. Все это неплохо бы выяснить, прежде чем включаться в диалог.
Для России важна, совершенно очевидно, экономическая сторона отношений. Она явно не схватывается. С этим надо разбираться. Пока не будет серьезной экономической базы у этих отношений, которая существует у Америки и Китая, то отношения сильно будут зависеть от политической волатильности, от того, что происходит ежедневно. И это не самая благоприятная обстановка для отношений. Нужна серьезная финансовая подушка, чтобы отношения приносили странам прибыли, создавали рабочие места, инвестиции, новые технологии.
России нельзя сводить отношения с Америкой к чисто политическим, потому что это делает очень уязвимыми от ситуации типа сирийской, ливийской. От любой революции где-то, разногласия, любого закона, который примут в том или ином парламенте. Нужно, чтобы у России в Америке были мощные группы, заинтересованные в улучшении отношений. Сегодня этого нет ни там, ни там.
Я часто сталкиваюсь в Америке с вопросом, который изредка поднимается в истеблишменте, занятом внешней политикой. Вопрос примерно такой: «Вот у нас ухудшились отношения с Россией. Что теряет Америка?» И ответа нет. Ничего не теряет, в принципе. Что-то будет сложнее делать, что-то дороже, но это не кризис внешней политики, не кризис безопасности, не кризис экономики.
Вот это на самом деле неблагоприятно для России. Нужно, чтобы Америка теряла от ухудшения отношений с Россией. Этот фактор надо иметь в виду России, когда она будет вырабатывать свою повестку дня. А потерять Америка может, если эти отношения будут наполнены серьезным содержанием, а не просто политической риторикой и просто хорошими отношениями между президентами, которые фотогенично будут позировать на фоне красивых пейзажей.
Американская повестка дня вырабатывается исходя из того, на чем можно задеть Россию, судя из этих пунктов письма. А России надо понять, где важно Америке иметь хорошие отношения с Россией и расширять эту платформу, тогда компромисса будет гораздо легче достичь.
ВЗГЛЯД: Можно ли сравнить это письмо и знаменитое письмо Обамы Медведеву в марте 2009 года? Как известно, содержание того письма пресса очень быстро разгадала, даже не дожидаясь утечек – это была простая сделка: уступки по Ирану в обмен на уступки по ПРО. Насколько вероятно, что и в этом письме предложены какие-то простые «размены»?
Н.З.: Переписка такого типа имеет значение. В России письмо Путина было бы достаточно мощным. А в Америке президент – не такая мощная фигура, у него много противовесов и сдержек. Он не может самостоятельно осуществлять политику хотя бы потому, что у него даже нет финансирования на свою внешнеполитическую деятельность. Ему обязательно надо искать компромисс внутри элиты.
Возможно, по некоторым направлениям совместной повестки Обама на политическом небосклоне достаточно одинок, и Россия может его или усилить, развивая сферы, где Обама одинок, или ослабить... Некий рычаг здесь, видимо, есть. Но в любом случае письмо американского президента – не документ, написанный человеком, который сидит в Кремле. Это не приказ для исполнения американского истеблишмента. Это важно понять. Это позиция администрации, а она отнюдь не единственный политический игрок на американской шахматной доске.
Позиция Конгресса может быть одной, позиция экспертного сообщества – другой, позиция гражданского общества – тоже другой, а позиция американских СМИ – совсем другой, как и позиция бизнеса и тем более военно-промышленного бизнеса. Здесь важно понять, насколько Обаме удалось обобщить эти позиции в письме, предложить некий общий вариант от имени Америки. Я думаю, что пока этого нет. Я не вижу здесь, в Америке, единства по отношению к России.
ВЗГЛЯД: Если верить утечке, в сентябре во время Большой двадцатки лидеры могут объявить о возобновлении формата «2+2», то есть регулярные встречи на уровне министров обороны и иностранных дел. Насколько важно возобновление хотя бы такого формата?
Н.З.: Два президента еще будут встречаться до сентября. По настроениям в Вашингтоне чувствуется, что американские элиты хотят, чтобы Россия была успешным председателем Большой двадцатки. Сейчас никому не нужен провал России в таком качестве. Мировая экономика в тяжелом положении. Кипр еще добавил. Европа нестабильная. Большая двадцатка, при всем при том, не очень влиятельный инструмент, но у России есть шансы собрать плоды.
Поэтому в Вашингтоне будут рады, если Россия успешно проведет Большую двадцатку, как, впрочем, и Большую восьмерку, где Россия будет председательствовать в следующем году. У России уникальная возможность влиять на повестку дня вне зависимости от российско-американских отношений.
Но, с другой стороны, надо иметь в виду, что в Америке есть настроения, что раз у России такая позиция по всем вопросам, то зачем мы с ней ведем переговоры о контроле за вооружениями? Тем более что на безопасность это по большому счету не влияет, потому что все равно, сколько у нас боеголовок – 1000 или 1800. Это вопрос статистики, а не безопасности.
Но при этом часть американской элиты говорит, что эти переговоры создают впечатление о том, что российско-американские отношения развиваются. Эти переговоры дают возможность Москве занимать статусную позицию. Они говорят: «Давайте бросим переговоры с Россией по поводу нераспространения ОМУ».
Если это произойдет, то мы возвращаемся к тому, с чего я начал – тогда в этих отношениях почти ничего не остается. Экономики там нет, социального аспекта нет, большого обмена студентами, школьниками, культурного...
Поэтому это не очень хорошее развитие событий – для России в первую очередь. Надо постараться сохранить любые форматы переговоров в области безопасности. Хотя бы с точки зрения статуса.
ВЗГЛЯД: Остаются ли шансы, что Обама и Путин успеют подписать в сентябре какие-то соглашения?
Н.З.: Пока не очень понятно, что они могут подписать. Пока никакого договора по большому счету нет. Но если после их первой встречи в июне будут какие-то сигналы, что есть тема, то это будет хорошим стимулирующим фактором.
Если нет, то представьте себе, что будут делать десятки тысяч людей с двух сторон, вовлеченных в переговоры по вооружениям, которые занимаются подсчетом ракет три десятилетия. Они больше ничего не умеют делать. Они считают ракеты, они их там двигают, пересчитывают, бесконечно встречаются. Если это все уйдет, в том числе в формате «2+2», то будет пустое место, потому что российско-американские отношения были заточены под безопасность.
Если президенты не дадут сигналы, что они хотят продолжать диалог о безопасности, то будет плохо. Нужно, чтобы российско-американские отношения были наполнены экономикой, были не по поводу третьих стран, таких как Сирия, Ирак, Восточная Европа, КНДР – это, конечно, важно, а по поводу России и США. А то, повторяю, очень часто эти отношения сводятся к тому, как Россия и США ведут себя в третьих странах. Это не совсем то.
И третье – проблема содержательной наполненности двусторонних отношений, в том числе вопросами обсуждения глобальной безопасности. Если Россия выйдет из этого диалога, то вопросами глобальной безопасности будет заниматься кто-то другой без нее. Москве это не нужно, да и миру от этого будет нехорошо.
ВЗГЛЯД: Инициаторы «акта Магнитского» – сенаторы Маккейн и Кардин, конгрессмен Макговерн – уже пообещали в мае провести новые слушания, чтобы в итоге ужесточить «акт Магнитского», заставить Обаму расширить открытую часть списка. Каковы у них шансы на успех?Н.З.: У Конгресса своя позиция, а у президента – своя. В принципе, Конгресс может сделать что-то вопреки желанию президента, но при одном условии, что президенту нечем крыть. Но, как правило, президенту находится чем крыть. Белый дом работает над компромиссами. Сенаторы и конгрессмены представляют конкретные штаты, а не себя. В основном компромиссы идут на так: Белый дом говорит – вы снимите свои предложения по этому или смягчите их, потому что мы на это не пойдем, а в ответ мы рассмотрим вопрос расширения государственной программы по строительству мостов в вашем штате.
Обычно такая тактика работает. Вся американская политика построена на тактике компромиссов. А поскольку Россия и внешняя политика далеки от главных проблем Америки, мне кажется, у президента будет возможность предложить разные компромиссы сенаторам и конгрессменам, когда они захотят усилить «акт Магнитского».
Но эти компромиссы будут не в области отношений с Россией, а внутри чисто американской политики, что для того же Маккейна гораздо важнее того, как звучит «закон Магнитского».
Текст: Андрей Резчиков
|
