http://expert.ru/expert/2013/43/posle-vojnyi/?n=7743
«Эксперт» №43 (873) 28 окт 2013, 00:00
Геворг Мирзаян
Гражданская война в Сирии закончилась. Однако искусственно выращенный в ее процессе джихадистский центр еще долго будет оказывать свое тлетворное воздействие, в том числе на территориях своих бывших спонсоров
Тактическое окончание гражданской войны в Сирии, случившееся после того, как Запад перестал ее поддерживать, означает, что на самом деле это разрушительное противостояние набрало такую силу исключительно благодаря внешней поддержке. Совместный интерес целого ряда влиятельных игроков превратил локальное восстание против режима Башара Асада в масштабную гражданскую войну, которая разорила половину страны, унесла жизни ста тысяч человек и сделала каждого десятого жителя 22-миллионной страны беженцем. Европа, Турция, США и страны Залива хотели превратить сирийский внутренний конфликт в войну на периферии против Ирана, выбить Сирию из-под власти Исламской Республики и создать вдоль всей западной иранской границы санитарный кордон, который закроет от аятолл весь Ближний Восток.
Теперь сирийское противостояние стало тем, чем и было с самого начала, — террористическим восстанием джихадистов, финансируемых Саудовской Аравией и Катаром. Однако в процессе военных действий с обширной внешней поддержкой джихадисты сильно укрепились в Сирии, и теперь в западных СМИ пишут не о борцах за свободу, а о превращении Сирии в глобальное поле джихада, убежище и тренировочный полигон для экстремистов со всего региона.
Новый лик
По данным британских исследователей из журнала Jane’s, в Сирии против режима Асада воевало почти 100 тыс. боевиков, объединенных в тысячу банд. Из них 10 тыс. можно причислить к джихадистам и наемникам из-за рубежа, которые лояльны международным террористическим организациям. Наиболее известные из этих группировок — «Джабхат ан-Нусра» и «Исламское государство Ирака и Леванта» (ИГИЛ); оба эти движения уже успели отметиться рядом громких терактов и регулярными похищениями людей. Еще 30–35 тыс. бойцов сочувствуют их взглядам и являются, по мнению издания, радикальными исламистами, сконцентрированными именно на завоевании Сирии. 30 тыс. можно назвать умеренными исламистами, а оставшиеся 30 тыс. — светские националисты.
До тех пор пока Запад щедро финансировал и снабжал сирийскую гражданскую войну, а также пока существовала возможность американской интервенции, исламисты (их финансировали прежде всего страны Залива) вели себя более или менее тихо и уважали интересы западных клиентов в лице умеренных сирийских боевиков. Однако когда в США было принято политическое решение отказаться от войны в Сирии, «умеренные» исламистам стали уже не нужны. 24 сентября 13 группировок выступили с совместным заявлением, в котором они открестились от Сирийского национального совета, обязались руководствоваться шариатом и сделать его единственной возможной системой права в стране. И тут же развернули войну против умеренных. Причем ключевую роль в рядах исламистов играют не столько местные боевики, сколько иностранные джихадисты. Так, боями исламистов в городе Ракка командовал полевой командир из Ливии, перемирие в городе Азаз со стороны радикальных боевиков подписывали кувейтец и чеченец. Иностранные наблюдатели отмечают их высокие боевые качества, на порядок превосходящие возможности умеренной части сирийской оппозиции. На сегодня у нее нет достаточного количества денег, оружия и людей, чтобы вести войну на два фронта, и ее лидеры обсуждают возможность компромисса или даже капитуляции перед той силой, которая может им хотя бы гарантировать жизнь, — режимом Башара Асада.
Среди самого сирийского населения отношение к исламистам неоднозначное. «Не хочу говорить, что Асад лучше, но он все-таки не арестовывает и не убивает людей за то, что они курят», — говорит один из сирийских беженцев в турецкой Антакии. Однако часть жителей северных территорий Сирии рада приходу исламистов — как когда-то в Афганистане и Сомали, люди устали от гражданской войны и готовы поддержать любую силу, которая сможет обеспечить порядок. В свою очередь, исламисты тоже кое-чему научились за время джихада в других странах. «Они научились тому, что нужно налаживать связь с местными жителями, — поясняет эксперт по сирийским джихадистским группировкам брейн-центра «Ближневосточный форум» Аймен Джавад аль-Тамими. — Особенно с детьми». На подконтрольных территориях ИГИЛ не только открывает школы, организует подвоз и распределение продуктов питания, но и проводит соревнования по перетягиванию каната и поеданию мороженого. А заодно открывает лагеря, где дети учатся воевать.
В свою очередь, у бывших западных спонсоров боевиков и даже у некоторых восточных (прежде всего Турции) к боевикам отношение более единообразное — никому не нужно превращение Сирии в основной рассадник терроризма и джихадизма на Ближнем Востоке. Американцам и европейцам не нужен экспорт джихада в дружественную Западу Иорданию, не готовы они и к тому, что с сирийской «стажировки» на родину вернутся ливийские, тунисские и египетские джихадисты. Именно поэтому Запад сейчас готов поддержать Башара Асада или, в крайнем случае, придерживаться благожелательного нейтралитета: Вашингтон, Лондон и Брюссель не против, чтобы сирийская армия при поддержке иранских и ливанских подразделений перемолола максимальное число этих джихадистов.
В ожидании дивидендов
Несмотря на то что до окончательного отстрела исламистов и джихадистов в Сирии еще далеко, уже можно выделить основных внешних игроков, которые окажутся победителями в этой войне. И среди них не только те, кто изначально поддерживал Башара Асада.
Первым и однозначным победителем этой войны стала Россия. Политически мотивированное нежелание Нобелевского комитета вручить Владимиру Путину Нобелевскую премию мира не меняет ситуацию — именно Кремль, а не Организация по запрещению химического оружия, спас Ближний Восток от глобальной войны. Тем самым Россия впервые со времен косовского кризиса продемонстрировала, что она не региональная, а глобальная держава, способная проводить конструктивную политику и, самое главное, отстаивать ее, несмотря на колоссальное давление. Успех российской дипломатии придаст России авторитета как на глобальных переговорах с США по мировым проблемам, так и на Ближнем Востоке (не исключено, что в благодарность за помощь мы получим концессии в послевоенной Сирии и даже расширим нашу базу в Тартусе). С имиджем России в глазах западной общественности ситуация сложнее, однако и он, по всей видимости, будет меняться. Чем больше сирийские исламисты будут кричать о введении шариата, похищать людей и устраивать теракты против местного населения, тем быстрее в западных СМИ изменится образ России со страны, поддерживающей кровавого тирана Башара Асада, в страну, которая не дала Западу выступить на стороне «Аль-Каиды».
Второй безусловный победитель — Иран. Если Россия доказала свой статус глобальной державы, то Иран повторил то, что Москва сделала в 2008 году: продемонстрировал, что он является ключевой региональной державой, способной выполнять свои обязательства по отношению к союзникам. С самого начала кризиса Иран занял принципиальную позицию в отношении Сирии и, по всей видимости, готов был ради нее даже начать войну на периферии с Соединенными Штатами. При этом вовлечение Ирана было осторожным и дозированным, поскольку Тегеран не желал бросать никаких «вызовов» своим противникам, чем в свое время грешили тот же Муаммар Каддафи или представители северокорейской династии Ким. Никаких экспедиционных корпусов КСИР в Сирию отправлено не было, а степень поддержки Ираном сирийского режима была прямо пропорциональна степени угрозы для Дамаска. Так, Иран не вводил в Сирию подразделения «Хезболлы» до тех пор, пока Асаду не понадобились свежие силы для контрнаступления против боевиков в районе ливанской границы. В результате на сегодняшний день Иран не просто выиграл войну в Сирии, но и упрочил свои позиции в Леванте. Его влияние на процесс принятия решений в Дамаске, безусловно, возрастет, в частности, сепаратный мирный договор между Асадом и Израилем, который обсуждался до войны и с помощью которого Асад хотел избавиться от слишком сильного влияния Ирана, теперь может быть заключен только с согласия Тегерана. Кроме того, контроль над Сирией позволит Ирану взяться за вычищение из Северного Ливана спонсируемых странами Залива суннитских боевиков Саада Харири и тем самым передать весь Ливан в ведение его стопроцентной «дочки» «Хезболлы».
В список частично победивших можно записать администрацию Барака Обамы. Да, Соединенным Штатам не удалось добиться изначальных целей — свержения Башара Асада, выключения Сирии из сферы влияния Ирана и прихода к власти в Сирии умеренной части оппозиции. Однако Обама в этом кризисе продемонстрировал то, чего от него ждали эксперты с самого первого дня его президентства, — способность принимать сложные решения. Как только свержение Асада и уход Сирии из-под иранского контроля стали уже ненужными, приход к власти в этой стране умеренной оппозиции — невозможным, а приход исламистов — крайне опасным (в частности, они могли отправиться из Сирии в Иорданию, поднять палестинские лагеря беженцев и свергнуть союзника Вашингтона короля Абдаллу II), Соединенные Штаты смогли оперативно изменить стратегию и под предлогом принятия российского предложения отказаться от войны. В итоге США не только не вышли из нее проигравшими, но и нащупали вариант стабилизации всего Ближнего Востока через заключение мирного договора с иранцами. Единственная ложка дегтя в этой ситуации — теперь Вашингтону нужно как-то успокаивать своих чересчур разошедшихся ближневосточных союзников.
Не повезло
В рядах проигравших оказались Евросоюз, ООН, Турция, Израиль и страны Залива. И если для первых двух участников неудачное завершение сирийского кризиса означало лишь удар по их амбициям и статусу, то для других поражение в Леванте повлекло за собой серьезные проблемы с точки зрения национальной безопасности.
Не секрет, что с самого начала «арабской весны» Евросоюз пытается использовать перемены в арабском мире для того, чтобы переиграть Суэцкий кризис и снова попытаться доказать всему миру, что Европа — один из ключевых мировых центров силы, способных проводить серьезные боевые операции без контроля со стороны Соединенных Штатов. В Ливии это сделать не получилось — после выхода США из операции с фронтов шли не столько сводки о разгроме войск Каддафи, сколько жалобы европейцев на нехватку денег и боеприпасов, а также заявления ряда лидеров об отзыве своих пилотов, которые не хотят выполнять боевые задания. Частично сгладить эффект от поражения в Ливии удалось в Мали, однако та операция Франции была, по сути, войной на окраине мира и не имела ни особых противников, ни особого значения для мировой политики. Сирия должна была стать вторым подходом к снаряду — и, к сожалению для Европы, ее сирийская политика оказалась таким же провалом. Европа разделилась и по большей части самоустранилась: немцы сразу пошли в отказ, британский парламент публично проголосовал против участия в «чужой войне» без санкции ООН, и готовность воевать без участия США выразил лишь окрыленный малийскими успехами Франсуа Олланд, тут же осаженный собственными министрами. В результате неспособность даже выработать общий подход, не говоря уже о сепаратной военной операции, еще раз продемонстрировала всему миру, что Брюссель не готов играть роль ответственного центра силы в многополярном мире.
Для национальной безопасности Турции исход сирийского конфликта таит целых две угрозы. Прежде всего это сама радикализация боевиков. Турки изначально делали ставку на умеренную оппозицию, рассчитывали, что та сменит Башара Асада и приведет Сирию в объятия Турции, и ради этого даже пошли на большие финансовые потери (приняв сотни тысяч сирийских беженцев и подорвав экономику ряда юго-восточных провинций, занимавшихся в основном торговлей с Алеппо). В итоге их ставки оказались биты, жертвы напрасны и севером Сирии заправляют группировки, имеющие иных спонсоров и иные интересы — настолько отличные от интересов Турции, что, по некоторым данным, турецкие спецслужбы начали выборочный отстрел лидеров этих группировок.
Вторая угроза более существенная — взбаламутив ситуацию в Сирии, турки обострили курдский вопрос. До войны Анкара и Дамаск много лет совместно боролись с курдской угрозой и жестко контролировали собственное курдское население. Когда же война началась, Асад не только дал сирийским курдам «добро», оружие и деньги на военные операции в Турции, но и предоставил им де-факто автономию (это позволило ему вывести войска из курдских городов и отправить их на другие участки фронта). Курды выполняют свои условия сделки и активно борются с исламистами, свидетельством чему стало показательное убийство боевиками сотен женщин и детей в курдских деревнях. И сейчас, по словам бывшего высокопоставленного турецкого дипломата Яшара Якыза, «как бы ни развивался сирийский кризис, вряд ли курды согласятся на меньшее, чем они уже имеют сейчас». Если победит Асад, то они получат обещанную автономию. Если же верх все же одержат исламисты, то курды будут воевать за независимость — и в этом им уже помогут иракские соплеменники, лидеры которых заявили о готовности ввести свои боевые подразделения в сирийский Курдистан.
В рядах проигравших находится и Израиль. С объективной точки зрения, Тель-Авив — одна из сторон, наиболее заинтересованных в победе режима Башара Асада над боевиками: резкая радикализация Сирии, перенос джихада в Иорданию вкупе с дестабилизацией Египта создаст нестабильность на всех границах Израиля и нивелирует его многолетнюю стратегию по выключению из «палестинского дела» арабских национальных государств. Однако нынешнее руководство Израиля одержимо конфликтом с Ираном и продолжает рассматривать Сирию как поле для конфликта с Исламской Республикой. В результате, как и в случае с Турцией, любой исход сирийского конфликта окажется не в пользу Израиля. Победа исламистов поставит страну перед риском повторения 1973 года, а победа Асада будет означать, что северные границы Израиля попадут под контроль Ирана.
Однако самыми главными проигравшими оказались, естественно, монархии Залива. Они очень рассчитывали на то, что гражданская война в Сирии перерастет в войну на периферии между Западом и Ираном. Для них это был единственный способ остановить распространение влияния Исламской Республики по всему Ближнему Востоку. В результате огромные деньги спущены впустую, а Иран не только отбил Сирию у исламистов, но и в ближайшее время будет легитимирован Соединенными Штатами и, не исключено, получит статус основного американского союзника на Ближнем Востоке. И сегодня у государств Залива нет четкого понимания того, как можно сорвать этот процесс.
|
