http://izvestia.ru/news/543905
29 января 2013, 21:01 | Мир | Юрий Мацарский
Происходящее сейчас в Египте все меньше похоже на революцию двухлетней давности. Даже внешне, как бы не пытались комментаторы по всему миру найти параллели между нынешними событиями в Каире, Александрии и Суэце с арабской весной 2011 года.
Тогда революция начиналась как праздник. На площадь Тахрир египтяне приходили с детьми и сумками с едой, устраивали пикники и танцевали под включенные через динамики мобильных телефонов арабские мелодии. «На Тахрире-площади, у Нила, у реки гуляют девки и гуляют мужики», — шутили тогда работавшие в египетской столице российские журналисты и жалели, что отправились сюда, а не в какую-нибудь другую страну «арабской весны».
Конечно, порой случались стычки с полицией, поговаривали, что из переулков ночами слышны звуки выстрелов. Но праздничный настрой это как-то не портило. В центр Каира по-прежнему приходили целыми семьями, улыбались, жали друг другу руки и угощали иностранных репортеров местными деликатесами.
Однако вскоре все изменилось. Сначала по площади прошлась верблюжья кавалерия. Замотанные в пустынные одежды наездники галопом пронеслись на горбах огромных копытных по Тахриру, избивая демонстрантов палками и плетками. Потом появились спецслужбисты с короткими автоматами под черными плащами, по одиночке отлавливающие демонстрантов еще на подходах к площади. Заметно занервничали военные из оцепления, которое охватило бронетанковым кольцом несколько центральных кварталов. Еще вчера танкисты подсаживали детей на башни своих машин, а тут вдруг начали теснить толпу, недвусмысленно направляя танки на группы шумных демонстрантов.
Тогда-то протест из народного гулянья, пускай и под лозунгами «Долой президента Мубарака», и превратился в настоящий бунт с попыткой захвата телецентра, массовыми драками, сожжением полицейских участков и пулеметными очередями на берегу Нила.
Сейчас же все обошлось без праздничной прелюдии. Демонстранты, минуя стадию пикников и танцев, ринулись драться с полицией, захватывать здания госструктур и поджигать автомобили. Новый президент Мухаммед Мурси, по их мнению, предал революцию. Предал, наделив себя полномочиями не меньше мубараковских, поставив шариат выше конституции, да еще и запретив судам отменять его распоряжения.
Проблема в том, что Мурси к той самой революции, что поставила его во главе разобщенной нации, не имеет ровным счетом никакого отношения. Зимой 2011 года на Тахрире не было ни одного его портрета, ни один плакат не требовал «Мурси в президенты». По правде говоря, там поначалу вообще не было лозунгов за кого-то, только против. Но потом пиарщики из оппозиционных штабов подсуетились и над лагерями протестующих появились портреты социалиста Хамдина Саббахи, нобелевского лауреата Мухаммеда эль-Барадеи и других, готовых бросить вызов Хосни Мубараку, египтян.
Оппозиционные претенденты на верховную власть тогда даже приезжали на Тахрир, но ничего хорошего из этого не вышло. Их встречали угрозами, проклятьями и обвинениями в соглашательстве с «фараоном» Мубараком. Диалога у кабинетных оппозиционеров с уличными так и не получилось. Уж слишком разношерстной была революционная толпа, в которой говорящие на хорошем английском студенты с айфонами соседствовали с бездомными с каирских окраин, а облаченные в рясы коптские священники — с завернутыми по самые глаза в паранджу барышнями из «Женского крыла Братьев мусульман». Именно так, не «Сестры мусульманки», а «Женское крыло».
Мурси в то время даже нынешними его горячими сторонниками не рассматривался как кандидат в президенты. На момент свержения Мубарака он числился пресс-секретарем в движении «Братья мусульмане», и наверх его, как писали в советских книжках про героев Октября, «вынесла революционная волна». Сперва она потопила его шефа — главу движения Хайрата эль-Шатера, которого отстранили от выборов. А уже потом подняла почти «технического» кандидата Мухаммеда Мурси, в срочном порядке назначенного на место эль-Шатера.
И он победил. Вопреки воле большинства тех, кто дрался с полицией, ночевал в палатках и получал палкой от верблюжьих погонщиков. Потому что исламистов среди них было не так уж много. Арабской весной рулили, в первую очередь, молодые и злые египтяне, на фоне шумной массовки из «женского крыла», салафитов и коптов. Для них рабочие места и нормальная зарплата значат куда больше, чем шариат и «традиционные ценности». Эти молодые и свалили Мубарака, а остальной Египет на вполне демократических выборах проголосовал за Мурси.
У него нет пиетета перед колыбелью революции — площадью Тахрир, он не обязан революционерам властью. Для него они угроза спокойствию и стабильности. И Мурси не дал им начать с праздника, сразу пустив в ход слезоточивый газ и полицейские дубинки.
У революционеров есть еще в запасе задор, агрессия и булыжники, но уже нет пугающей власть имущих массовки. Ее вполне устроил умеющий правильно подбирать слова и зовущий себя «президентом всех египтян» Мурси. Как на протяжении тридцати лет устраивал Мубарак.