http://svpressa.ru/society/article/73734/?mra=1
5 сентября 2013 года 17:32 | Александр Братерский 
Корреспондент «СП» встретился с генералом Андреем Дунаевым
В этом году исполняется 20 лет с момента переломного события в новейшей российской истории – разгона Верховного Совета. Для одних период 21 сентября – 4 октября 1993 – две равнодушные строчки в школьном учебнике, для других – кровавая бойня, расстрел демократии. Третьи считают происшедшее эпизодом пусть досадным, но неизбежным, исторически обусловленным, но о котором, впрочем, на всякий случай лишний раз лучше не вспоминать. «Свободная пресса» продолжает серию бесед с участниками памятных событий – «Октябрь 93». В разговорах с ними мы постараемся выяснить, какую роль расстрел парламента сыграл в их личной судьбе и судьбе нашей страны.
Бывший министр МВД РСФСР, генерал Андрей Дунаев – единственный из ныне живущих силовых министров, перешедших на сторону защитников Верховного Совета в октябре 1993 года. Как и многие участники этих событий, он не укладывается в привычные схемы о «красно-коричневых» противниках Бориса Ельцина.
Один из самых молодых генералов МВД, он считал себя «демократом» и не жалеет о том, что встал на сторону Ельцина в августе 1991 года и точно так же не жалеет, что противостоял ему в октябре 1993. Спустя 20 лет после событий 1993 года он смотрит на драматические события того времени философски: «Я на 100 процентов уверен, что все желали процветания России, но у каждого был свой путь». О том, как он видит события Октября 1993 года, Дунаев рассказал «Свободной Прессе».
«СП»: – Как произошло, что люди, которые еще в 1991 году были по одну сторону баррикад, дошли до вооруженного противостояния?
– Кульминацией моего разрыва с Ельциным и его командой стали события после Первого Мая 1993 года на площади Гагарина (столкновения радикальных коммунистов с милицией), когда я возглавил оперативно-следственную группу. Мы получили сведения, что лидер «Трудовой России» Виктор Анпилов планирует сделать массовый выход 9-го мая вплоть до того, что собирается захватить власть. Прошло совещание, как это предотвратить. В нем участвовали Ерин (Виктор Ерин министр МВД РСФСР), Баранников (ныне покойный Виктор Баранников, замминистра МВД), Лужков и я.
После совещания мне позвонил Баранников и сказал, что Ерин должен дать мне задание, но чтобы я его не выполнял. (Дунаев был переведен на должность первого замминистра МВД при реорганизации силовых министерств. – прим. авт)
Через час меня вызвал Ерин и сказал, «чтобы Анпилова не было». Я предложил его изолировать на 15 суток. «Нет, говорит, чтобы его не было», – но намек я понял. Я собрал людей, вызвал начальника разведки и дал задание направить две бригады следить за Анпиловым. Доложил Ерину, он мне опять, «чтобы его не было»: «Я говорю, ты забыл участь Ягоды и Абакумова?»
Я понимал последствия, если я пойду по этому пути – это как снежный ком, надо будет уничтожать тысячи людей. На следующий день встречаю начальника разведки и спрашиваю,где Анпилов - он исчез. Сказал начальнику разведки написать объяснительную - он дошел до восьмого этажа, где был его кабинет, стало плохо, отвезли в больницу - через два дня умер. Прокуратура возбудила дело по факту исчезновения Анпилова и допрашивали меня, я дал показания. Потом вызывает меня Ерин и отправляет в отпуск вместе с Баранниковым. Возвратился из отпуска - Ельцин снял меня с работы.
«СП»: – Как оказалось, что вы встали на сторону Руцкого и Хасбулатова в конфликте с Ельциным?
– Когда я узнал, что организован штаб по разгону парламента, я решил выступить в Верховном Совете. Я выступил и сказал, что готовиться разгон ВС - это было в конце июля. Но Ельцин и его команда среагировали так, будто ничего и не было - ведь если я сообщил неправду, меня надо судить. Хасбулатов и Руцкой тоже никаких мер не приняли, видимо не поверили. Но когда они узнали, что Ельцин готовит этот указ (Указ 1400, о «Поэтапной конституционной реформе»), мне позвонил заместитель Хасбулатова Юрий Воронин и попросил меня прибыть на съезд как депутата.
В связи с тем, что я им рассказал ранее об этих событиях и у меня есть опыт министра, съезд назначил меня. Я знал, что по Конституции высшим законодательным органом является съезд, и он может принимать любые решения.
«СП»: – У сторонников парламента была стратегия действий?
– Естественно, само собой все не возникало: депутаты посетили несколько крупных организаций в Москве, разъясняли позицию ВС и съезда. В то время депутаты еще не были коррумпированы, это были честные люди, убежденные в своей правоте.
Большинство из депутатов и не думали, что по ним будут стрелять. Но когда 59 регионов проголосовали, что указ незаконен и Ельцин понял, что его группировке некуда отступать. Конституционный суд признал этот указ и принял решение отречь президента от должности.
Но когда толпа захватила мэрию и с крыши мэрии стрелки убили трех солдат, мы понимали, что будет провокация Крючков (Владимир Крючков, бывший председатель КГБ, участник ГКЧП) позвонил моей жене и сказал, что будут провокации, и Белый Дом окружат. Я его арестовывал в 1991, а он предупредил мою жену и сын мне передал это сообщение! В тот момент мы еще думали, что будут еще какие-то переговоры, но толпа была неуправляема – ни Баранников, ни Ачалов (покойный генерал Владислав Ачалов, назначенный Руцким министром обороны), ни я не могли повлиять на нее. Все могло бы решиться миром, но были провокаторы и с той стороны, и с нашей стороны.
«СП»: – Вам не кажется, что появление у Белого Дома баркашовцев сыграло очень негативную роль в истории противостояния и дало козырь противной стороне?
– Посмотрите, люди пришли с открытым забралом, сказали, хотим защитить съезд, а мы бы им сказали - идите вон. Я отвечал за защиту Белого Дома, и я не видел в них агрессивности, они вели себя нормально. Они подчинялись мне и Макашову. Когда «баркашовцы «хотели стрелять по милиционерам, я пригрозил, что буду стрелять им в спины. У меня не было желания стрелять – я хотел предотвратить гражданскую войну. В Белом Доме было около 10 мощных гранатомётов. Представьте, если из них дать по танкам или по толпе: один выстрел и сколько жертв. Дворец Дудаева штурмовали месяца полтора, а здесь было все гораздо более укреплено. Когда в Белом Доме изъяли все оружие, я Казаннику (Генпрокурор РФ Алексей Казанник, который расследовал события Октября 1993 г.) письменно написал, что надо сделать – провести исследование [оружия]. В основном люди получили ранения из-за осколков, которые получили выстрелах из танков по зданию.
Сейчас уже все понимают, что это было грубейшее нарушение закона, когда стреляли по Белому Дому. Когда мы встретились с Павлом Грачевым (покойный министр обороны России) на дне рождения общего друга, через год после того как я вышел из Лефортова, я ему сказал что ты стрелял, теперь моя очередь. Он мне сказал, что снял фуражку тогда, чтобы его узнали и думал, что его убьют.
«СП»: – Почему армия, как вы думаете, не поддержала сторонников Белого Дома, несмотря на призывы Руцкого?
– Мне лично звонили начальники нескольких УВД по примеру 1991 года - хотели прислать людей на помощь, но категорически им запретил, потому что надеялся на разумность власти. Если бы я принял эти отряды МВД, была бы гражданская война. Если бы Руцкого поддержали хоть 10 процентов состава армии, это была бы рубка. Второго или третьего октября ко мне лично обратились Лужков Ресин и Евгений Севастьянов (в то время глава ФСБ по Москве) хотят со мной встретиться. Мы с Баранниковым прибыли в мэрию и они нам сказали, что вы уйдете, и все прекратиться. Мы сказали, что люди нам поверили и уходить мы не собираемся. С Ресиным мы дружили. Он мне сказал, если твои победят, ты мою Марту не бросай. Если победят наши, я твою Аню не брошу». Мы выпили по 100 грамм коньяку, не думая, что будем стрелять друг в друга.
«СП»: – Как вы относитесь к этим событиям сегодня?
– Я совершенно не жалею, что участвовал ни в событиях 1991 года, ни в событиях 1993 года. Представьте, что в 1991 году победило ГКЧП, я остался бы живым? Если бы ГКЧП победило, а Пуго (Министр МВД СССР участник ГКЧП Борис Пуго) обещал меня первым шлепнуть, и я бы с вами не разговаривал. И события 1991 и 1993 года укрепили законность. Ельцин победил, но он меня не cтал преследовать, значит, мы не зря оказывали сопротивление диктатуре. Эта стрельба и сопротивление показало, что есть люди, которые не согласны с нарушением закона. Суть всех переговоров была в том, чтобы заставить президента уйти в отставку и назначить новые выборы и парламента и президента.
«СП»: – Сегодня многие опасаются новой гражданской войны. Насколько эти события могут повториться?
– События перед октябрем 1993 года и сейчас имеют какую-то сходство. «Чемоданы Руцкого» также будоражили общество: грабят, воруют «прихватизирут». И люди были настроены разобраться с этими жуликами. Там были материалы о злоупотреблениях, но Борис Николаевич не был заинтересован, чтобы дать им ход. Сегодня говорят, что Скрынник жулик, и отпускают за границу, и дальше никакого движения нет, хотя раз двадцать об этом твердили по телевидению. Сердюков, Васильева. Объявляют, что возбудили дело и тут же показывают, как она живет в 13 комнатах и к ней ходит парикмахер.
Народ думает: «Украли, значит, власть вместе с ними». Мне кажется, что сегодня тоже кто-то дирижирует обстановкой и озлобляет народ.
Редакция готова предоставить возможность бывшему главе МВД Ерину для изложения своей позиции и ответа нашему собеседнику.