http://kavpolit.com/velikaya-kavkazskaya-revolyuciya/
Ну хватит уже ждать «подачек» от государства – дать Северному Кавказу мир и спокойствие должно само гражданское общество
30.10.2013 13:00
Антон Чаблин журналист, политолог
В столице прошли «Гайдаровские чтения», на которых приглашенные из республик Северного Кавказа и Москвы эксперты обсуждали перспективы развития региона. Подобных мероприятий, соглашусь, сегодня проходит много – от официозных до оппозиционных.
Но именно на «Гайдаровских чтениях» впервые удалось услышать золотую мысль: Северный Кавказ – это вовсе не депрессивная, пугающая дремучестью всю остальную Россию территория, а прежде всего общество на сломе, у которого есть не только проблемы, но и свои колоссальные внутренние ресурсы.
И мобилизовать эти ресурсы – задача власти (окружной и федеральной), а в первую очередь самого кавказского общества. Как этого достичь, звучало в выступлениях экспертов, которые внимательно проанализировала «Кавказская политика».
Лучшие люди Кавказа
19-20 октября в Подмосковье прошли «Гайдаровские чтения» – наверное, крупнейший в России гражданский форум, посвященный устойчивому развитию Северного Кавказа. Его организаторами, как ясно из названия, являются Институт экономической политики им. Егора Гайдара, а также фонд его имени. Тема развития гражданского общества на Северном Кавказе была последней, которую инициировал сам Гайдар незадолго до кончины. Первый форум на «кавказскую» тематику состоялся два года назад в Москве, затем, прошлой весной, – в Пятигорске («Кавказская политика» подробно рассказывала о нем в статье «Что нам делать с Кавказом?»).
На сей раз в Подмосковье съехались более шестидесяти экспертов из разных республик Северного Кавказа, но основная их часть представляла Дагестан и Кабардино-Балкарию. «Вся дагестанская интеллигенция умчалась на Гайдаровские чтения… Весь дагестанский сегмент Твиттера и Фейсбука на Гайдаровских чтениях», – шутили сами кавказцы в социальных сетях.
Почетным гостем «Гайдаровских чтений» стал министр финансов России (с 2000 по 2011 годы), ныне председатель «Комитета гражданских инициатив» Алексей Кудрин. Впрочем, едва ли не большее внимание, чем VIP-гость получили ведущие кавказоведы Института Гайдара (руководитель научного направления «Политическая экономия и региональное развитие» Ирина Стародубровская и старший научный сотрудник Константин Казенин), которые представили публике аналитический доклад «Северный Кавказ: qua vadis (куда идешь?)».
По словам авторов, по итогам обсуждения на «Гайдаровских чтениях» текст доклада дорабатывается, а затем он будет официально презентован («Кавказская политика» расскажет о документе отдельно). Но уже в черновом варианте можно было оценить титанический труд авторов – это многостраничный труд, который разительно отличается от множества других подобных «кавказских» докладов и меморандумов глубиной понимания происходящего в регионе. А потому и конкретикой предложений, ведь верный диагноз – залог правильного лечения.
Наша «горная» Сицилия
С недавних пор новейшую историю Северного Кавказа полуофициально принято делить на два периода – «до» и «после» создания СКФО. Впрочем, четыре года существования федерального округа – это еще не тот срок, чтобы делать какие-то глобальные оценки, тем более, когда речь идет о таком специфичном и пестром регионе, как Северный Кавказ. Официальная статистика между тем бравирует, будто за эти четыре годы «накоплены» некие приличные экономические показатели (например, по приросту прямых инвестиций в основной капитал). Но не стоит забывать, что это рост с низкой, почти нулевой базы. Ну а если сопоставлять кавказский регион с остальной Россией (даже соседними и близкими по духу регионами ЮФО), то кажущийся эффект «статистического позитива» улетучивается.
Главный локомотив развития Северного Кавказа после создания федерального округа – это принятая Александром Хлопониным стратегия-2025. Это типичный пример «модернизации сверху», когда все внутренние проблемы Кавказа пытаются решить дирижистским и монетаристским путем. Но подобная стратегия, как уже очевидно по итогам четырех лет существования СКФО, при сомнительных результатах приводит лишь к формированию новых рисков – например, уже обострились конфликты вокруг земель, выделенных под реализацию крупных курортных инвестпроектов. И это на фоне и без того необычайной остроты земельного вопроса на Северном Кавказе.
Ирина Стародубровская в своем выступлении сравнила усилия, прилагаемые командой Хлопонина по развитию Кавказа, с итальянским опытом. Речь, как понятно, о госпрограмме по развитию Южной Италии (Mezzogiorno), которая в послевоенные годы до боли напоминала сегодняшний Северный Кавказ – архаика, мафия, клановость, демографический бум…
Опережающее развитие этого региона было важнейшей задачей всех итальянских правительств в 1950-1990-е годы, которые через специально созданное суперминистерство Cassa per il Mezzogiorno пропустило около €140 млрд на развитие промышленности отсталых южных провинций. Спустя полвека «накачивания» бюджетными деньгами южане стали жить лучше – но высокоразвитые северные провинции «жирели» еще быстрее (без дотаций от государства, только за счет внутренних ресурсов). В итоге социальный перекос между двумя «половинками» Италии не сглаживался, а усиливался.
Стародубровская сравнила политику «модернизации сверху», проводимой властями в Южной Италии, с политикой федерального правительства на Северном Кавказе: отдельная госпрограмма, корпорация развития (которая является оператором этой программы), инвестиционные мегапроекты, обещания промышленного бума и бума занятости… Но все это, как показывает итальянский опыт, было несостоятельным.
Локальное развитие Южной Италии происходило не благодаря, а вопреки титаническим усилиям властей – там, где инициативы пробивались «снизу», где шла экономическая и социальная кооперация местных сообществ, развивался малый бизнес и предпринимательство. Именно по этому пути, видимо, и должно двигать Северный Кавказ.
Искажение кавказской реальности
Помимо всех внутренних проблем Северный Кавказ сегодня ощущает еще и внешние риски: речь об «имиджевом кризисе» – то есть усилении антикавказских настроений в целом в России, которые умело подогреваются как профессиональными провокаторами, так и неумной политикой федеральных властей. Включите любую кнопку на ТВ: все госканалы взахлеб рассказывают о терроризме, бандитизме, мигрантах, этнической преступности… И ни одного позитивного репортажа о том, чем действительно живут люди Кавказа, почти пять миллионов наших сограждан.
Еще одна кричащая проблема – это отсутствие обратной связи между обществом и управляющим классом, считает Ирина Стародубровская. Острее всего это проявляется в том, что эксперты на форуме назвали «кризисом антитеррора».
Сегодня, не секрет, на Северном Кавказе сложилось два абсолютно разных сценария урегулирования вооруженного конфликта. Первый – силовой, который Стародубровская охарактеризовала так: «когда трактовка понятия «террористы и их пособники» чрезвычайно широкая, безусловные приоритеты отдаются жестким силовым методам подавления, и цель – война до победного конца с силами, которые воспринимаются как враги».
Инквизиторские методы «выжженной земли» приводят к прямо противоположному эффекту – озлоблению людей против власти, а значит, к дальнейшей радикализации социума и эскалации насилия (применительно к Кавказу даже появился научный термин «замкнутый круг насилия»).
Вот и федеральные СМИ в этой ситуации «заливают огонь бензином», постоянно подчеркивая социокультурную «инаковость» Северного Кавказа: дескать, и люди тут мыслят по-другому, и законы не соблюдаются, и даже коррупция какая-то особая… Но конечный итог этой информационно-пропагандистской работы очевиден (вольно или невольно журналисты «работают» в том же направлении, что и сепаратистское подполье) – это дезинтеграция России. Сначала на ментальном уровне, а затем на административном.
К счастью, есть и другой метод действий на Кавказе, который правозащитное общество «Мемориал» назвало «политикой мягкой силы», – при этом государство лояльно относится к сторонникам нетрадиционных направлений ислама (при условии, конечно, что они не нарушают закон). И предоставляет возможность для выхода из «леса» тем, на ком нет крови и кто готов вернуться к мирной жизни, при этом однозначно делая ставку на силу в отношении тех, кто не собирается складывать оружие. Увы, редким для Кавказа, но все же успешным примером такой «политики мягкой силы» является работа комиссии по адаптации боевиков в Дагестане.
Жизнь по принципу «Наших бьют!»
Константин Казенин в своем выступлении коснулся проблемы земельных отношений на Северном Кавказе, без решения которой говорить о развитии территории невозможно. Как ни странно, но за остротой подобных конфликтов тоже можно увидеть позитив: раз люди бьются за сельскохозяйственные угодья, значит, они готовы на них работать и получать прибыль. Вопрос лишь в том, чтобы государство создало приемлемые «правила игры» для этих желающих блага своей стране.
По словам Константина Казенина, острота земельной проблемы на Северном Кавказе связана с рядом факторов. Один из них – это наличие на Северном Кавказе земель с особым правовым статусом вроде межселенных территорий (в Кабардино-Балкарии) или отгонных пастбищ (в Дагестане).
Влияет на конфликты пестрота национальной карты и взаимные исторические претензии, в результате чего «бытовой» спор по поводу земель между соседними моноэтничными селами (как правило, в Дагестане) может вылиться едва ли не в вооруженное противостояние по принципу «Наших бьют!» Яркий пример – это ситуация вокруг Новолакского района, который дагестанские чеченцы требуют преобразовать в Ауховский. Сегодня конфликт бездействием властей доведен до такой степени, что обострением чревато как замедление переселения лакцев с территории Новолакского района, так и его ускорение.
Еще один фактор дестабилизации – это появление крупных курортных инвестобъектов, которые в обилии «сажают» в горных республиках, зачастую невзирая на ту самую пестроту национальной карты. Так произошло в Кабардино-Балкарии, где жители сел Эльбрусского района, близ которых планируется курортное строительство, вступили в затяжной конфликт с оператором проекта – «Курортами Северного Кавказа».
Но все же самое главное, считает Константин Казенин, – это недостаточность усилий государства по решению земельного конфликта (не точечного, а системного). Все под тем же соусом «инаковости» Северного Кавказа здесь с огромным трудом и задержкой была проведена муниципальная реформа, а земельная вообще застопорилась. Как известно, сегодня приватизация земель сельхозназначения запрещена во всех республиках Северного Кавказа, за исключением Карачаево-Черкесии (видимо, ее Москва считает самой «модернизированной» – то есть готовой жить в правовом поле). И выходит, что, в отличие от остальной России, на Северном Кавказе сельское население оказалось фактически выброшенным из земельных отношений.
Отсутствие права собственности на землю (разрешена лишь ее долгосрочная аренда) – это дурной знак для инвесторов, не готовых «заводить» сюда большие и долгие деньги. Кроме того, когда не работает светское право, это приводит к распространению, как мягко выразился Казенин, «правовых систем, альтернативных российскому законодательству» – речь об адате и шариате (а чаще, о банальных коррупционных «понятиях»: кто больше занес местному главе, тот и прав).
Забегая вперед, скажем, что земельный вопрос на «Гайдаровских чтениях» вызвал необычайно бурное обсуждение – и многие приглашенные эксперты (люди интеллектуальные, продвинутые) искренне считают, что вводить институт собственности на землю на Кавказе рано. А может, и вообще не стоит. Как, например, в Саудовской Аравии, где покупать землю невозможно, только лишь арендовать. Но подробнее об этой дискуссии «Кавказская политика» расскажет завтра, в продолжении нашей статьи о «Гайдаровских чтениях».
Замирится ли «якобинский» Кавказ?
Стародубровская рассказала, что авторы доклада попытались провести SWOT-анализ современного Северного Кавказа, выделив перспективы и риски регионального развития. И «плюсы» заметно перевешивают: это высокий потенциал самоорганизации, активность гражданского общества, обилие точек роста в экономике (хоть большей частью и теневой). А в колонке «минусов» Стародубровская перечислила отсутствие общепринятых «правил игры», неурегулированные права на ресурсы (в том числе земельные), привычка решать проблемы с помощью насилия, клановость и коррупция.
В конце презентации Стародубровская озвучила выводы доклада, который кто-то из выступающих честно назвал «якобинскими». По ее словам (да, впрочем, это консенсусное мнение всех приехавших на форум), российская официальная пропаганда сегодня рисует северокавказское общество как «застойное, депрессивное, архаичное, неспособное порождать экономическое развитие и генерировать инвестиции». Но этот подход совершенно неправильный. На самом деле, уверена Стародубровская, «это очень динамичное общество, находящееся на переломе от традиционного к современному».
Она напомнила, что точно такие же проблемы, как сегодня испытывает Северный Кавказ, остро переживала центральная Россия в последней трети XIX – начале XX столетия (время индустриализации или, как говорится, перехода «от города к деревне»). Именно тогда, кстати, Россия впервые и узнала, что такое политический террор (ныне же уже почти забылось, что придумали его вовсе не мусульмане, а очень даже русские).
Авторы доклада считают, что есть три сценария дальнейшего развития Северного Кавказа. Первый – инерционный – при котором регион действительно превратится в ту неприглядную «картинку», которую сегодня рисует официальная пропаганда: это «умирание» локальных «точек роста», дефицит бюджетных средств на инвестпроекты, продолжающийся отток населения на фоне падения рождаемости. Второй сценарий, названный экспертами «силовым», более пессимистичен – это нарастание конфликтов во всех сферах, что в конечном итоге может обернуться полной потерей управляемости.
Но все же, хочется верить, на практике «оживет» третий сценарий, который эксперты емко назвали «гражданским примирением» (имея в виду, конечно, не только примирение разных этнических и религиозных групп, но также общества и власти в целом).
|
