http://vz.ru/columns/2012/12/30/614404.html#comments
30 декабря 2012, 11::15
Моя родина – СССР. Так получилось. Я никогда про это не забываю, я стараюсь деликатно обходить в обсуждениях недостатки моей матери-родины, а их немало, и подчеркнуть, а не вычеркнуть, достоинства. Как, собственно, и должен поступать любящий сын.
Родина много делала для меня и за меня. Ну, например, она любовно и тщательно отбирала для меня книги, фильмы и песни. Она не была последовательна: то Набокова отберет, то Пастернаком до отвала потчует, потом отберет, то Есенина засунет на дальнюю полку, в девичьи дневники моей мамы, потом Есенина вернет. Но Шолохова, Бальзака, Флобера, Голсуорси, Гоголя, Чехова, Фолкнера, Сэлинджера она у меня никогда не отнимала. И Лема с Брэдбери.
Она снимала фильмы, обладающие странной притягательностью: «Большую семью» до сих пор любят показывать по телевизору, и сцена, где великого Баталова великий Андреев и великий Сергеев учат пролетарскому уму-разуму, волшебным образом не скисает. Хотя какой нынче пролетариат? Какое там «Кувалдой – да по цепям, по цепям»? А трогает. И не только нас: в Канне образца 1955 года (а там участвовали фильмы «Чистильщики обуви», Индия, «Козленок за два гроша», Великобритания, «Марселино, хлеб и вино», Италия, Испания) режиссер Хейфиц едва не получил за фильм золотую пальмовую ветвь. (Получил фильм «Марти» – густопсовая социально-семейная драма, «Большая семья» по-американски). Номинировался на нее точно. И точно получил приз за лучший актерский ансамбль.
Но это к слову.
Каждое утро родина передавала мне по радио гимнастику. «Доброе утро, товарищи! Начинаем упражнения с потягивания!» Ни разу в жизни я не продвинулся дальше первого упражнения. Но этот голос помню во всех интонациях. Принадлежал он Гордееву, главному отечественному радиометодисту физкультуры. А по роялю бегали пальцы пианиста Родина; как видим, и тут соответствующая фамилия.
Если родина собиралась чего-нибудь построить или проложить, спрятаться не мог никто: уж коли БАМ – то в каждом номере газеты и выпуске новостей, и по радио после гимнастики, и песни про БАМ, и фильмы, и утюги, и майки, и гастроли Дина Рида. Причем все знали, что это рокада на случай, если война и китайцы повалят стеной. Однако с китайцами обошлось, но оказалось, что и возить есть что. И БАМ вполне работает до сих пор, хотя Дин Рид покончил с собой, как и СССР.
Но это тема для другого разговора.
Странными были на родине моей нравственные основы. С одной стороны, церковь была так отделена от государства, что мама не горюй: Ленин рекомендовал расстреливать священников, да поболе, чтоб не распространяли в народе опиум-заразу. Сталин, которому пришлось пожинать плоды дел своих предшественников, людоедов-утопистов, уповавших на мировую революцию, и, собравшись с силами, выиграть Великую Отечественную войну, напротив, прагматично призвал на святую битву и пастырей, и паству. Он, разумеется, тоже был людоед, но совершенно иного образца: если его предшественники совершенно не щадили народ, добиваясь недостижимой цели, то Сталин ел народ прямо с предшественниками: их за то, что цель ставили дурацкую. И за прочую измену. Ленина он не тронул: к тому времени он уже был невкусный. Да и мощи новых святых требовались, о чем нам президент недавно напомнил.
Союз порой сильно смахивал на царскую Россию: и лучшими, и худшими сторонами. В шестидесятые годы появился даже Моральный кодекс строителя коммунизма, который вчистую был списан с христианских заповедей, которые, в свою очередь, не больно-то расходились с вековой дохристианской мудростью. Вообще мало кто понимает, что созданный 90 лет назад Советский Союз был серьезным откатом от целей, заявленных Великой Октябрьской революцией в сторону прежней империи. Назад, так сказать, к основам. И это спасло страну. Если бы несъеденные большевики попробовали реально задвинуть все глупости, кои прокламировали – мировой масштаб, унитарное государство, общие жены-комсомолки, фабрики-кухни, «довольно жить законом, данным Адамом и Евой, клячу истории загоним, левой, левой, левой!» (пробовали ходить одной левой? побеждать, понятно, пробовали, а ходить?), то империя бы наша распалась по лекалу какой-нибудь Австро-Венгерской или Османской. Ан нет! Уже в 1922 году все эти бредни были списаны в утиль, а гигант начал возрождаться из четырех кусков – на новых основах, на новой идеологии, не называя царя царем, а Христа – Христом, традиционно жертвуя людьми, как муравьями (но нравственная максима «Ваньков не жалеть, бабы новых нарожают» не Сталину и не Жукову принадлежит, а еще фельдмаршалу Апраксину). Ибо Ленин ты или кто, а жизнь диктует свои суровые законы: эта часть земной суши (и вод ея) умеет жить только так – она состоит из ветра и пространства, из жестокости и любви, из холопа и государя, из полета и жирной колейной грязи, из русского и татарина (зря украинцы облегченно вздохнули – из украинца тоже, и из белоруса, и казаха, и прочая, и прочая), из сала и хлеба, из Новосибирска и Юрьева-Польского, Гагарина и Станиславского, из Разумовского и Багратиона. С южных гор до северных морей.
Это не лучший на Земле способ существования – опасный, грубый, горький, противоречивый, но страстный, нескучный, прорывной и вольный. Остальные способы для этих мест только хуже. Опаснее. Катастрофичнее даже. Тут недавно госпожа Клинтон предупреждала, что не допустит возрождения Советского Союза. Надо отдать ей должное, она откровенна: только этого не хватало устроителям всемирного «управляемого хаоса»!
Увы – а, впрочем, без увы: никакого возрождения СССР не случится. Как не случилось в 1922 возрождения Российской империи. (Ха, ха). Будет таможенно-евразийский-и-всякий-прочий союз, который естественным порядком стягивают центростремительные силы, которые всегда действуют параллельно с центробежными. Это физика. К Эйнштейну не ходи.
Только надо не выносить Ленина из мавзолея, а поучиться у него некоторым важнейшим политическим приемам: первое, что он отбросил – идею унитарного Города Солнца, где нет ни татарина, ни помора. Это когда метешь про ликвидацию национальных автономий. Не в сотый раз клеймить Сталина за репрессии (они были, факт), а Черчилля почитать, да не только про соху и бомбу, а дальше. Не потешаться над Хрущевым, а пересмотреть «Заставу Ильича» да перечитать Андрея Вознесенского.
Даже то, что было сделано вопреки Советскому Союзу, а это иногда были подлинно великие вещи, как труды Солженицына, сделано только потому, что он, СССР, был. Эта железная, суровая диалектика многих коробит, задевает, не дается. Им хочется как-нибудь обшоркаться щеточкой, десоветизироваться, вычеркнуть СССР из истории, как из учебников Берию вычеркивали, как-нибудь перейти на кабаньих копытах через контрольно-следовую – от святого Николая Второго к прекрасному Непутину Первому.
Я, конечно, понимаю, что тем, по кому СССР прошел тяжелым лагерным катком, унес жизни родителей, дедушек и бабушек, так не написать. Сердце не позволит, и я это уважаю. Но мать говорила: они в лагерях, а я на рыбокомбинате, и кто за забором – не знаю. Но это в серьезную и горькую минуту. А так она больше любила рассказывать, как молодыми девчонками купались в Каспии – на практике с подружками, ночью, голышом: «Дому-2» не снилось. Кругом, стало быть, ночь, Советский Союз, тоталитаризм, не без этого, но и нежные волны, им лет по восемнадцать. «А мы без», – хохотала она, так, что в комоде звенели ее нехитрые награды труженику тыла – с разными профилями.
А вы говорите – вычеркнуть.