07.06.2012
Сергей Рогов, Виктор Есин, Павел Золотарев, Валентин Кузнецов
10 лет без Договора по ПРО
Фото Reuters
Об авторе: Полностью статью читайте в "НВО" от 08.06.12. Сергей Михайлович Рогов - директор Института США и Канады РАН, академик РАН; Виктор Иванович Есин - генерал-полковник, кандидат военных наук, начальник Главного штаба РВСН (1994-1996); Павел Семенович Золотарев - генерал-майор, заместитель директора Института США и Канады РАН; Валентин Сергеевич Кузнецов - вице-адмирал, главный военный представитель Минобороны России при НАТО (2002-2008).
Через несколько дней исполняется 10 лет с момента выхода администрации Джорджа Буша-младшего из Договора по ПРО. С 1972 по 2002 год Договор по ПРО рассматривался в качестве «краеугольного камня» стратегической стабильности. В рамках взаимного ядерного сдерживания (или взаимного гарантированного уничтожения) Москва и Вашингтон пришли к согласию относительно дестабилизирующего воздействия противоракетной обороны на стратегический баланс. В целях предотвращения ядерного Армагеддона две сверхдержавы договорились о существенном ограничении стратегической ПРО, поддерживая тем самым взаимную уязвимость от ракетно-ядерного удара. Такой подход позволял поддерживать стратегический баланс, обеспечивая неизбежность ядерного возмездия потенциальному агрессору. Это давало возможность договариваться о сокращении стратегических наступательных вооружений.
В последнее время на центральное место в мировой политике и российско-американских отношениях выдвинулся вопрос о противоракетной обороне. Проблема ПРО постоянно фигурирует на международных переговорах, в политических дискуссиях, в средствах массовой информации. В начале мая с.г. в Москве состоялась международная конференция, где обсуждались вопросы противоракетной обороны.
Действительно, со времен холодной войны поддержание стратегической стабильности было связано не только с ракетно-ядерными вооружениями, но и с противоракетной обороной. Поэтому выход США в июне 2002 года из Договора по ПРО, который ограничивал противоракетную оборону 100 перехватчиками и одним позиционным районом базирования, естественно, негативно сказался на стратегической стабильности.
Вашингтон аргументировал выход из Договора по ПРО ракетно-ядерной угрозой со стороны третьих государств (Иран и КНДР). Официальная оценка США постоянно основывается на «наихудшем сценарии», когда военно-технические возможности и агрессивные намерения Пхеньяна и Тегерана существенно преувеличиваются. В результате потенциальная опасность объявляется прямой и непосредственной угрозой и на этом основании Вашингтон принимает решения по противоракетной обороне, которые вызывают понятную озабоченность Москвы.

Но, к сожалению, обсуждение проблемы противоракетной обороны у нас зачастую ведется крайне некомпетентно, на уровне пропагандистских мифов и стереотипов. При этом доминируют алармистские оценки, многократное преувеличение военно-технических возможностей американской ПРО. У общественности создается ложное представление о ненадежности нашего потенциала ядерного сдерживания. Полностью игнорируется уже имеющиеся и новейшие российские средства преодоления ПРО. Складывается впечатление, что и у нас возобладали оценки, основанные на «наихудшем сценарии» развития противоракетной обороны США.

Тем не менее, как показывает объективный анализ фактической ситуации, через 10 лет после выхода из Договора по ПРО у США нет и в обозримом будущем не будет стратегической противоракетной обороны, способной отразить ответно-встречный и даже ответный удар российских стратегических ядерных сил.

Стратегическая противоракетная оборона США имеет только наземный эшелон перехвата с ограниченными возможностями (30 перехватчиков GBI в двух позиционных районах). Нынешняя американская система стратегической ПРО в состоянии перехватить несколько примитивных МБР, если нападающая сторона не применяет средств противодействия противоракетной обороне (маневрирование во время полета, применение ложных целей, подавление информационных систем и т.д.).

Стратегические перехватчики США ни разу не испытывались против МБР. Испытания проводились только для перехвата ракет средней дальности, причем в заранее установленное время при заранее известной траектории полета. До сих пор не было ни одного успешного перехвата в условиях запуска противником ложных целей.

Остаются пока нерешенными ключевые проблемы информационного обеспечения ПРО. В частности, имеющиеся у Пентагона радары и сенсоры не в состоянии на среднем участке полета ракеты отличить ложные цели от настоящих боеголовок. Между тем, как известно, в головной части всех российских МБР установлен комплекс средств преодоления противоракетной обороны.

Группировку новых американских спутников, которая должна усилить систему боевого управления ПРО, США планируют развернуть к началу следующего десятилетия, но это не гарантирует решения проблемы селекции боевых блоков на фоне ложных целей, пассивных и активных радиолокационных, оптико-электронных и другого типа помех.

Отсутствуют космический, авиационный и морской эшелоны перехвата МБР. Это существенно ослабляет эффективность американской стратегической противоракетной обороны. Для поражения большого числа целей (тысяч) по программе «звездных войн», провозглашенной Рональдом Рейганом в 1983 году, предусматривалось использование активных средств поражения, основанных на новых физических принципах, в том числе лучевых, электромагнитных, кинетических, сверхвысокочастотных. За 29 лет, прошедших со времени программы СОИ, США не удалось создать противоракетное лазерное оружие космического базирования. Не были решены проблемы сходимости лучевой энергии на больших расстояниях, прицеливания по высокоскоростным маневрирующим целям и т.д. Не удалость создать и космические перехватчики типа «блестящие камушки» (кинетический перехват).

Конечно, нельзя исключать, что в случае прихода к власти республиканцев работы по созданию космического эшелона ПРО будут возобновлены. Но вряд ли удастся быстро решить технические и финансовые проблемы. Развертывание космических боевых платформ вряд ли возможно ранее второй половины 2020-х годов. Скорее всего космический эшелон противоракетной обороны с сотнями таких платформ может быть создан только в середине XXI столетия. И до этого времени ЕвроПРО не способно оказать сколь-нибудь значимое влияние на снижение потенциала стратегических ядерных сил России, которые в настоящее время проходят существенную модернизацию.
материалы: Независимая Газета © 1999-2011